Добавить в моё избранное
73 мин, 10 сек 19260
Руслан, опустив лопату, жалко, глухо спрашивает:
— За что?
— Они первыми напали, я защищалась.
— Двух недель не прошло, Лен…
— Выбирайся из ямы, — уже сверху зовет Лена. — Мне нужно вернуться домой до утра. Да и тебе на работу. Не задерживай.
Руслан швыряет лопату на дно ямы и, выбравшись, уже уверенней от захлестнувшей его злобы кричит:
— Ты думаешь, что это просто?! Ночью трупы закапывать, а днем на работу с чистой совестью? Ты железная, что ли, твою мать?! У тебя вот с нервами все нормально?! Почему ты спокойна?!
Лена стоит у открытого багажника, оборачивается и смотрит так, как если бы и правда не понимала, о чем тут можно толковать, ведь не в первый же раз.
— Я не была спокойна. Я испугалась, когда они пытались напасть на меня. Но сейчас они мертвы и никому больше не сделают больно. Я спокойна.
— Хрена ты делала ночью на улице, Лена, когда они пытались на тебя напасть?!
— Разве не ясно? — снова удивляется Лена. — Исполняла свое предназначение.
Слишком темно, чтобы увидеть ее глаза, к тому же из света у них только включенные фары. И все же Руслан уверен, что эти глаза, пусть и придуманные им, будут видеться ему в кошмарах. Не ночь, не три теперь трупа, а именно взгляд Лены, уверенной, что убивать людей — ее предназначение.
+++
Руслан не хочет спать на работе, хотя обычно зевает во время смены, особенно к концу. Не задремывает в обед. Он вообще необычайно собран и в то же время будто где-то не тут. Даже посторонние с работы спрашивают, не случилось ли у него чего-то, но Руслан улыбается и отрицательно качает головой. Он заперт внутри себя и никому не может рассказать.
Дома отец устраивает скандал, обнаружив, что Руслан брал его машину без спроса. Взять машину не так страшно, как нанести в нее грязь — в салоне земля. «Картошку копал, что ли?!» — кричит отец. Руслан так же отрешенно просит прощения и уходит в комнату. Там, не переодеваясь, ложится в кровать, пока за дверью ругаются родители. Мать — на его стороне, отец — на стороне своей поруганной машины.
Руслан заворачивается в одеяло и зовет Аида с его мягкой постелью и черной водой, но вокруг пустыня. Он не может уснуть, он не достоин даже этого.
У него ощущение, будто он не Лену вчера обратно возвращал, а что-то жуткое. Он верил той Лене, которую трясло, когда ей пришлось из самозащиты убить человека. И не верил этой, рассудительно-спокойной, воспринимающей убийство как норму. Лену не волновало даже то, что их могут поймать. Словно прошлой Лены не было больше.
Если ее мама права, то болезнь, передавшаяся ей от отца, отнимала теперь у Руслана его чистую, богоподобную Лену. Полностью подменила ее на что-то отталкивающее, от которого был холодок по коже.
Наверняка ее отец, тот сумасшедший монстр, обрадовался бы, обнаружив, что дочь все-таки его, иначе откуда взяться болезни. А впрочем, Руслан ничего в этом не понимает и уже почти верит, что и в тот, первый раз Лене просто нужна была машина, и она разыграла свой испуг. Выпав из реальности после ночного звонка, Руслан так и не вернулся в нее. Ему кажется, что и он сам сходит с ума. И это было бы неплохо, если бы в этом безумии он смог остаться с Леной, на ее стороне, верить в ее святое предназначение избавлять мир от мрази. Но Руслан не мог, он достиг той точки, в которой оказывался достоин Лены, и обнаружил, что она уже пала, уже не достойна самой себя прошлой.
Черная вода сна захлестывает его как благословение, с головой.
+++
Уже в конце недели, когда Руслан возвращается с работы, отец, сидящий перед телевизором на кухне, кричит ему:
— Подруга твоя снова заходила.
— Которая? — без интереса спрашивает Руслан. Не то чтобы у него было много девушек, но все, кто знает его адрес, для отца вроде как уже друзья сына.
— Которая беспардонная. Я ей говорю, что тебя нет дома, а она прется к тебе в комнату! В уличной обуви! Она как, нормальна? Надеюсь, она не беременна от тебя?
Руслан не бежит искать Лену, но и в комнату не идет. Даже обувь не снимает, не зная, что ему делать сейчас.
— Давно заходила? — пытаясь казаться спокойным, спрашивает Руслан. На упоминание о Лене он реагирует так, будто конкретно она ему сделала плохо. Руслан чувствует, как трясутся руки, как покрывается испариной лоб.
— Да не то чтобы… С час назад.
Вместо того, чтобы позвонить, чтобы в конце концов разуться и пройти куда угодно — к компьютеру или к холодильнику, чтобы просто забить на этот визит, Руслан, не отпускавший ручку входной двери, поворачивает ее, открывая. Ему кажется, что он сам себя выталкивает на улицу, потому что он не хочет туда идти и искать кого-то. Но в то же время он не представляет, что будет делать, если останется тут, в квартире. Он не спрячется, если завернется в одеяло и закроется на ключ.
— За что?
— Они первыми напали, я защищалась.
— Двух недель не прошло, Лен…
— Выбирайся из ямы, — уже сверху зовет Лена. — Мне нужно вернуться домой до утра. Да и тебе на работу. Не задерживай.
Руслан швыряет лопату на дно ямы и, выбравшись, уже уверенней от захлестнувшей его злобы кричит:
— Ты думаешь, что это просто?! Ночью трупы закапывать, а днем на работу с чистой совестью? Ты железная, что ли, твою мать?! У тебя вот с нервами все нормально?! Почему ты спокойна?!
Лена стоит у открытого багажника, оборачивается и смотрит так, как если бы и правда не понимала, о чем тут можно толковать, ведь не в первый же раз.
— Я не была спокойна. Я испугалась, когда они пытались напасть на меня. Но сейчас они мертвы и никому больше не сделают больно. Я спокойна.
— Хрена ты делала ночью на улице, Лена, когда они пытались на тебя напасть?!
— Разве не ясно? — снова удивляется Лена. — Исполняла свое предназначение.
Слишком темно, чтобы увидеть ее глаза, к тому же из света у них только включенные фары. И все же Руслан уверен, что эти глаза, пусть и придуманные им, будут видеться ему в кошмарах. Не ночь, не три теперь трупа, а именно взгляд Лены, уверенной, что убивать людей — ее предназначение.
+++
Руслан не хочет спать на работе, хотя обычно зевает во время смены, особенно к концу. Не задремывает в обед. Он вообще необычайно собран и в то же время будто где-то не тут. Даже посторонние с работы спрашивают, не случилось ли у него чего-то, но Руслан улыбается и отрицательно качает головой. Он заперт внутри себя и никому не может рассказать.
Дома отец устраивает скандал, обнаружив, что Руслан брал его машину без спроса. Взять машину не так страшно, как нанести в нее грязь — в салоне земля. «Картошку копал, что ли?!» — кричит отец. Руслан так же отрешенно просит прощения и уходит в комнату. Там, не переодеваясь, ложится в кровать, пока за дверью ругаются родители. Мать — на его стороне, отец — на стороне своей поруганной машины.
Руслан заворачивается в одеяло и зовет Аида с его мягкой постелью и черной водой, но вокруг пустыня. Он не может уснуть, он не достоин даже этого.
У него ощущение, будто он не Лену вчера обратно возвращал, а что-то жуткое. Он верил той Лене, которую трясло, когда ей пришлось из самозащиты убить человека. И не верил этой, рассудительно-спокойной, воспринимающей убийство как норму. Лену не волновало даже то, что их могут поймать. Словно прошлой Лены не было больше.
Если ее мама права, то болезнь, передавшаяся ей от отца, отнимала теперь у Руслана его чистую, богоподобную Лену. Полностью подменила ее на что-то отталкивающее, от которого был холодок по коже.
Наверняка ее отец, тот сумасшедший монстр, обрадовался бы, обнаружив, что дочь все-таки его, иначе откуда взяться болезни. А впрочем, Руслан ничего в этом не понимает и уже почти верит, что и в тот, первый раз Лене просто нужна была машина, и она разыграла свой испуг. Выпав из реальности после ночного звонка, Руслан так и не вернулся в нее. Ему кажется, что и он сам сходит с ума. И это было бы неплохо, если бы в этом безумии он смог остаться с Леной, на ее стороне, верить в ее святое предназначение избавлять мир от мрази. Но Руслан не мог, он достиг той точки, в которой оказывался достоин Лены, и обнаружил, что она уже пала, уже не достойна самой себя прошлой.
Черная вода сна захлестывает его как благословение, с головой.
+++
Уже в конце недели, когда Руслан возвращается с работы, отец, сидящий перед телевизором на кухне, кричит ему:
— Подруга твоя снова заходила.
— Которая? — без интереса спрашивает Руслан. Не то чтобы у него было много девушек, но все, кто знает его адрес, для отца вроде как уже друзья сына.
— Которая беспардонная. Я ей говорю, что тебя нет дома, а она прется к тебе в комнату! В уличной обуви! Она как, нормальна? Надеюсь, она не беременна от тебя?
Руслан не бежит искать Лену, но и в комнату не идет. Даже обувь не снимает, не зная, что ему делать сейчас.
— Давно заходила? — пытаясь казаться спокойным, спрашивает Руслан. На упоминание о Лене он реагирует так, будто конкретно она ему сделала плохо. Руслан чувствует, как трясутся руки, как покрывается испариной лоб.
— Да не то чтобы… С час назад.
Вместо того, чтобы позвонить, чтобы в конце концов разуться и пройти куда угодно — к компьютеру или к холодильнику, чтобы просто забить на этот визит, Руслан, не отпускавший ручку входной двери, поворачивает ее, открывая. Ему кажется, что он сам себя выталкивает на улицу, потому что он не хочет туда идти и искать кого-то. Но в то же время он не представляет, что будет делать, если останется тут, в квартире. Он не спрячется, если завернется в одеяло и закроется на ключ.
Страница
17 из 21
17 из 21
