Детство Влада

Потом сбил на землю третьего древком знамени… Существует гравюра, изображающая тринадцатилетнего Влада, будущего Дракулу и Цепеша, в сердце сражения при Варне. Огромным мечом он протыкает сразу трех врагов. Конечно, это не преувеличение, а самая настоящая фантазия автора гравюры. Но она показывает, как воспринимали Влада III окружающие.

Господарь Валахии продержался до подхода подмоги. Он без устали размахивал на все четыре стороны своим мечом, хотя и был серьезно ранен в левое плечо. С трудом узнал он сына, и когда тот рассказал об отступлении союзников, едва снова не бросился в битву, чтобы погибнуть с честью: ведь проигранное сражение означало для Валахии еще более унизительную зависимость от неверных. Но Влад II сдержался. Он нашел в себе силы организовать отход войска, отбившись от турок, которые, впрочем, понесли такие большие потери что не могли преследовать отступающих без должной реорганизации. Когда же валашское войско оторвалось от противника, господарь приказал становиться на привал и, сойдя с седла, рухнул без сил. Сын встревоженно наклонился над ним, но Влад II лиши ободряюще улыбнулся:

— Ничего… Мы проиграли, конечно… Но ОН избрал тебя. Ты понимаешь? ОН благословляет тебя на будущие битвы!

Непрочный союз христиан распался вскоре после бегства с поля боя. Напрасно господарь Валахии требовал еще раз напасть на турок, предсказывая неизбежную победу: все было тщетно. Первыми увели свое войско венгры. Затем отказались совместно защищаться Валахию остальные члены союза. Владу II не оставалось ничего, кроме признания своей зависимости от Стамбула. Султан согласился на довольно о тем временам дань, но потребовал, чтобы два из трех сыновей господаря, а именно — Влад и Раду, были отданы в заложники туркам. Разумеется, в Стамбуле понимали, что при первой же удачной возможности господарь Валахии начнет борьбу против турецкого ига, и таким образом ставили его в сложнейшее положение. Теперь конфликт с мусульманами означал смерть обоих сыновей. Кроме того, протурецкая позиция Валахии означала конфликт с Венгрией, а значит — новое ослабление христианского мира междоусобицами…

Сыновья уезжали рано утром, в сопровождении эскорта спагов, специально для этого прибывших в замок господаря. Ежась на холодном ветру, Влад-младший с ненавистью разглядывал смуглых горбоносых турок, пестро и безвкусно разряженных. В едва скрываемый ужас приводила его мысль о том, что в его собственной внешности есть что-то общее с ними.

Отец, без меча и вообще всякого оружия, оставив в стороне рыцарей и старшего сына Мирчу, подошел к Раду и быстро, равнодушно сказал тому несколько слов. Затем приблизился к Владу и, как много раз до того, положил тому на плечо правую руку:

— Сынок, пришло время расставаться! Помни все, чему я тебя учил. Не знаю, увидимся ли мы вновь, так что посоветовать я тебе уже ничего не могу. Никому не доверяй так, как себе. На чужие уловки не поддавайся, добра от соперников не жди… Может, ты сам что-то мне хочешь сказать?

— Отец… — сдавленно пробормотал Влад-младший и вдруг единым порывом прижался к господарю. Еще мгновение, и он бы заплакал — детскими слезами, про которые забыл уже много лет. Но господарь гневно отстранил его:

— Прекрати! Ты — мужчина! Ты — рыцарь! И… Заклинаю тебя всеми небесными и земными силами — помни о Деле и не изменяй ему, что бы не случилось. Я верю в тебя. Мы все верим в тебя, весь Орден. Если не дождусь тебя я, дождутся другие братья. Ну, прощай! Да хранит тебя Распятый!

Вскоре кони уже несли двух братьев прочь от дома. Раду печально смотрел в никуда, время от времени оборачиваясь и смаргивая слезы. Спустя многие годы, он тоже станет господарем, и останется в истории как Великий и Мудрый. Ему предстоит восстанавливать страну, разоренную бесконечными войнами того, кто сейчас ехал рядом с ним, сжав до боли кулаки на поводьях и стремясь не показывать эскорту своей ненависти и презрения.

Того, чья кровавая слава переживет время.

Того, кого назовут Дракулой — Сыном Дьявола, и Цепешем — Коловником, будущего Влада III, бессмертного в памяти народной рыцаря-вампира, убитого собственными боярами в разгар сражения.

Кто скажет, чья судьба лучше?

Эпилог

Должно быть, князь задумчивый опять

Намерен чистить род людской умело,

До горла острие пронзает тело —

Колы умеет Цепеш заострять.

Когда казнил он знать, не унижал

И никогда не забывал приличья:

Мунтян и турок знатных без различья

Лишь на высокие колы сажал.

Не пожалев, рубил платан ветвистый,

Чтоб был везир доволен высотой.

В епископе сан уважал святой

И на кол тратил кипарис душистый…

Т. Аргези

— Бояре! Скольких господарей вы помните?

Знать, рассевшаяся за пиршественным столом, принялась шептаться.