Карачун

Ты как, Гордей?! — Обратилась Анна к сыну.

Тот не торопился с ответом. Да и что говорить?! Дежурную фразу Голливуда: «Все в порядке!», но разве это так?! А рассказывать, что у него на душе и ночи не хватит.

— Мама… — Облизав губы, прошептал Гордей. — Злой старик появился из-за меня!

Он сразу пожалел о сказанном, ведь после такого взрослые непременно его накажут. Но мать, смахнув с лица с растрепанные волосы, присела перед ним на корточки, что случалось не часто.

— Что ты такое говоришь, сынок?

— Я не знал, кто такой Карачун… И несколько раз выкрикнул его имя на школьной елке, когда мы звали Деда Мороза. В распахнутые окна налетел снежный вихрь, и умерла Снегурочка… Мама, помоги! Что теперь делать?!

Но вместо ответа Анна побелела от ужаса.

За разговором мать с сыном не заметили, как Костобокин подошел к каменолицему в отутюженном костюме и быстро зашептал.

— Слушай, Кевин Костнер! При таком раскладе, Пенису твому кердык! Усек?! Я тут пораскинул мозгами… Этот Карачун объявился здесь из-за мальчишки. Раз так, отдадим его и баста!

На бледных скулах писиного спутника заходили желваки.

— Ты, че, в натуре?! — Наседал Сергей Геннадьевич. — Позабыл о своем долге?! Может он пацану ничего и не сделает, а твой…

В руке неулыбчивого появился пистолет. Отправляя патрон в патронник, оружие зловеще клацнуло.

— А, вот и шпалер! — Просиял Костобокин. — Недетский предстоит базар!

Увидев знакомый по компьютерным играм пистолет, Гордей расстроился. Такая пулялка вряд ли была способна нанести вред злому старику, уж лучше гранатомет, или анигилятор, снаряженный нейтрино.

— Ату! Ату! — Радостно завопил Пися.

Подняв оружие, неулыбчивый повернулся к двери, но не успел он сделать и шага, как из коридора послышался голос Карачуна.

— Ванька-пострел приготовил самострел! Заек убивать, мясцо, шкурки добывать! Да из чащи прет медведь! Хвать он Ванечку за еть!

Каменолицый остановился внезапно, словно кто-то приказал ему: «Замри!» Его ботинки примерзли к полу, вверх по брюкам стремительно побежал иней. Не понимая, что происходит он, лихорадочно озирался по сторонам, надеясь на помощь Анны, Костобокина и Гордея. Но те с ужасом смотрели, как превращаются в лед его ноги и полы пиджака. В панике, несчастный тщетно пытался поймать в прицел своего врага. Грудь, руки побелели, и, наконец, каменное лицо стало ледяным.

— Ваши не пляшут! — Горько вздохнул Сергей Геннадьевич.

Где-то из бутылок с шампанским выстреливали пробки, «под телевизор» поедались салаты оливье, и зрители до слез хохотали над зловредными тещами, жадными до шуб, женами и блудливыми, вечно пьяными мужьями. А на разгромленной кухне Гордея высилась ледяная скульптура, всего минуту назад бывшая живым человеком.

— Сам себе могила, сам себе памятник! — Произнес уже неулыбающийся Костобокин.

— Морозко! Морозко! — Печально заголосил осиротевший Пися.

Распахнув дверь, он шагнул в коридор. Никто не стал ему мешать.

— Ау! Ау! — Звучал его голос в пустоте.

Не прошло и минуты, как к нему добавился ритмичный приглушенный стук. Это приближался опирающийся на посох Карачун.

— Нашему идиоту хана! — Констатировал Костобокин.

— Жив, да покойника не стоит! — Презрительно бросило страшилище.

В ответ Пися залепетал, что-то невнятное.

— Не тронул его! — Удивилась Анна. — Но почему? Почему?!

— Мама! Мама! — Затряс ее за руку Гордей. — Он сюда идет! Что?! Что нам делать?

— Закрыть глазки да лечь на салазки! — Прорычал за дверью Карачун.

— Кто вызвал к себе нечисть, тот и должен отправить ее назад! Таковы правила! — Воскликнула Анна.

— Но как?! — Испугался мальчик. — Я в жизни ничего сам не делал, а тут облажались даже взрослые!

Спрятав руки в карманах, Костобокин направился к матери с сыном. Лысой, ушастой головой он напомнил Гордею злобного тролля из компьютерной игры.

— Палево! — Промолвил Сергей Геннадьевич. — Но и я не пальцем деланный, побазарить надо!

— Никак, что-то придумал?!

— А то! Наклонись, шепну на ушко, как нам юзануть с пацаном!

Едва Анна приблизилась к Костобокину, как тот со всей силы толкнул ее в коридор.

— Прощай дорогая, мне тебя будет не хватать! — Вздохнул он, подпирая стулом дверь.

— Папа! Папа! — Кинулся под стол Гордей. — Он… Он… Спасай маму!

Гриша предстал перед ним темной, дрожащей как холодец, бесформенной массой.

— Скорее! Пожалуйста, скорей! — Теребил его мальчик.

В ответ слышалось только: «Семейные, корпоративные ценности… Позитив»…

Вскочив с пола, Гордей налетел на Костобокина. В школе от старших ребят он держался подальше, а одноклассников «давил массой», и потому драться не умел.