Добавить в моё избранное
46 мин, 32 сек 18682
Боже мой! В ней опубликована моя статья о кариесе и профилактике этого заболевания! — слышу шелест бумаги. — Так и есть, отсутствует именно этот экземпляр. Господи, неужели тяжело запомнить, для розжига камина имеется специальная бумага!»
Размытые полосы света снова пересекла тень и дверь, скрипнув, открылась на несколько сантиметров и, узкий луч света прорезал сумрак коридора.
Во мне боролись два желания: бежать из этого дома, куда глаза глядят, и увидеть, чем же всё это закончится.
Холодная струя воздуха извилистой змеёй скользнула со второго этажа, коснувшись моего лица ледяным телом, и пролетела в зал. Дверь с резким стуком закрылась. Всё во мне дрожало. Тряслись руки, вибрировали коленки, подрагивали плечи, тело ходило ходуном. Несколько секунд спустя двери, пронзительно вскрикнув, распахнулись и ударились о стены. Из зала вышел быстрым шагом, размашисто ступая, мужчина, прежний хозяин дома. Остановился на некоторое время в задумчивости, что позволило его разглядеть. Ростом выше меня, на нём домашний стёганый халат, на крупном лице гневно пылают карие глаза. Чёрные волосы аккуратно зачёсаны назад. Затем, в несколько шагов преодолел расстояние до лестницы, поднялся по скрипящим ступеням и остановился возле меня, вперив в меня пышущие ненавидящим пламенем глаза. Я невольно отшатнулся, упёрся в стену. Он не сводит с меня глаз. «Снова ты? — с раздражением произносит он, на лице отражаются обуревающие его эмоции, играют желваки. — Я думал, этот вопрос улажен. Вижу, с первого раза ты не понимаешь»… Мужчина выбрасывает руку вперёд с каким-то предметом. «Распятие?!» — в ужасе устремляюсь вверх по лестнице. «Куда! — раздаётся мне в спину, и слышу тяжёлые шаги. — Стоять!» Навстречу со второго этажа доносится истеричный детский плач, раздаётся истеричный женский визг, исполненный ужаса. Женщина зовёт на помощь мужа. Срывает в крике голос, спрашивая, почему он медлит, ведь он знает, что это всё кончится, только стоит лишь подчиниться…
Косой дождь набросал через форточки приличные лужи под окнами. С тряпкой в руках, собираю воду, выжимаю в ведро. Осмысливаю увиденное этой ночью. Если всё как-то более-менее укладывалось в объяснимые рамки, то при чём тут распятие. Охвативший следом необъятный ужас и страх. «Распятие?!» Срываю рубашку и смотрю на плечо. На месте татуировки грубый шрам, уродливый след, оставленный едкой химической жидкостью. И снова холодная мелкая изморозь пробежала по телу. «Что за»… — договорить не успел, яркая вспышка перед глазами и глубокий мрак беспамятства.
Вернуться к рукописи этим утром не получилось.
Нечто гнетущее, мрачное гнало из дома прочь. Тягостное состояние души требовало капельку светлых ощущений. Не помогла прочитанная молитва. Только лишь усугубила необъяснимую неопределённость.
Трезвым умом материалиста понимал, увиденное ночью, сон, вызванный воображением, тайное и недоступное днём оказалось возможным в грёзах. Человеческая психика, не смотря на достижения современной медицины, так и остаётся тайной за семью печатями. Лишь малое зерно разумного объяснения можно вычленить из груды, написанной на эту тему литературы. В большинстве же всё остаётся на уровне предположений, интуиции и гипотез.
Будучи уверен, неоспоримую пользу принесёт свежий воздух и прогулка, сел на велосипед и отправился куда угодно, лишь бы привести мысли в порядок.
Пути жизненные снова привели меня в это утро на уже знакомый хутор. Возле ворот, из разросшегося малинника встретил дружеский голос, мол, как я вижу, господин литератор, вам понравилось в моей пустоши.
Спрыгнув с велосипеда, потряс ногами и ответил, уж больно захотелось ещё раз отведать полюбившегося кваску. Из зарослей малины вышел хозяин с полным ягодой туеском и предложил отведать.
Я отправил в рот две ароматные, сочные ягоды.
«Понравилось?» — интересуется хозяин. «Да, — отвечаю, — очень». «Но я полагаю, вас ко мне привело отнюдь не желание отведать напитка, — говорит он, — сколько желание, ну как бы выразиться точнее, излить в беседе душу. Поделиться чем-то, возможно, найти ответ на интересующий вопрос. — Он указал на старые яблони и стоящий в тени стол с лавками. — Пройдёмте, и сидя за чаем поговорим. Подозреваю, вам есть что сказать». Киваю проницательному хозяину и иду следом за ним. Самовар вскипел быстро. Мужчина добавил в запарник к чайной заварке несколько сорванных листочков малины и душицы.
Баюкая кружку в руках, рассказал ему всё, что пережил за это время. Он внимательно выслушал, пыхтя трубкой, ни разу не перебивая.
Я закончил, вспомнил о чае, и залпом осушил кружку с остывшим напитком. Я повертел пустую чашку в руках и спросил, что он думает по этому поводу. Хозяин пристально посмотрел на меня и ответил вопросом. А каково мнение моё, человека образованного. Не это ожидал услышать, но изложил свою версию. Приведу несколько примеров: «С точки зрения материализма и атеизма, всё, выходящее за рамки понимания, категорически не существует.
Размытые полосы света снова пересекла тень и дверь, скрипнув, открылась на несколько сантиметров и, узкий луч света прорезал сумрак коридора.
Во мне боролись два желания: бежать из этого дома, куда глаза глядят, и увидеть, чем же всё это закончится.
Холодная струя воздуха извилистой змеёй скользнула со второго этажа, коснувшись моего лица ледяным телом, и пролетела в зал. Дверь с резким стуком закрылась. Всё во мне дрожало. Тряслись руки, вибрировали коленки, подрагивали плечи, тело ходило ходуном. Несколько секунд спустя двери, пронзительно вскрикнув, распахнулись и ударились о стены. Из зала вышел быстрым шагом, размашисто ступая, мужчина, прежний хозяин дома. Остановился на некоторое время в задумчивости, что позволило его разглядеть. Ростом выше меня, на нём домашний стёганый халат, на крупном лице гневно пылают карие глаза. Чёрные волосы аккуратно зачёсаны назад. Затем, в несколько шагов преодолел расстояние до лестницы, поднялся по скрипящим ступеням и остановился возле меня, вперив в меня пышущие ненавидящим пламенем глаза. Я невольно отшатнулся, упёрся в стену. Он не сводит с меня глаз. «Снова ты? — с раздражением произносит он, на лице отражаются обуревающие его эмоции, играют желваки. — Я думал, этот вопрос улажен. Вижу, с первого раза ты не понимаешь»… Мужчина выбрасывает руку вперёд с каким-то предметом. «Распятие?!» — в ужасе устремляюсь вверх по лестнице. «Куда! — раздаётся мне в спину, и слышу тяжёлые шаги. — Стоять!» Навстречу со второго этажа доносится истеричный детский плач, раздаётся истеричный женский визг, исполненный ужаса. Женщина зовёт на помощь мужа. Срывает в крике голос, спрашивая, почему он медлит, ведь он знает, что это всё кончится, только стоит лишь подчиниться…
Косой дождь набросал через форточки приличные лужи под окнами. С тряпкой в руках, собираю воду, выжимаю в ведро. Осмысливаю увиденное этой ночью. Если всё как-то более-менее укладывалось в объяснимые рамки, то при чём тут распятие. Охвативший следом необъятный ужас и страх. «Распятие?!» Срываю рубашку и смотрю на плечо. На месте татуировки грубый шрам, уродливый след, оставленный едкой химической жидкостью. И снова холодная мелкая изморозь пробежала по телу. «Что за»… — договорить не успел, яркая вспышка перед глазами и глубокий мрак беспамятства.
Вернуться к рукописи этим утром не получилось.
Нечто гнетущее, мрачное гнало из дома прочь. Тягостное состояние души требовало капельку светлых ощущений. Не помогла прочитанная молитва. Только лишь усугубила необъяснимую неопределённость.
Трезвым умом материалиста понимал, увиденное ночью, сон, вызванный воображением, тайное и недоступное днём оказалось возможным в грёзах. Человеческая психика, не смотря на достижения современной медицины, так и остаётся тайной за семью печатями. Лишь малое зерно разумного объяснения можно вычленить из груды, написанной на эту тему литературы. В большинстве же всё остаётся на уровне предположений, интуиции и гипотез.
Будучи уверен, неоспоримую пользу принесёт свежий воздух и прогулка, сел на велосипед и отправился куда угодно, лишь бы привести мысли в порядок.
Пути жизненные снова привели меня в это утро на уже знакомый хутор. Возле ворот, из разросшегося малинника встретил дружеский голос, мол, как я вижу, господин литератор, вам понравилось в моей пустоши.
Спрыгнув с велосипеда, потряс ногами и ответил, уж больно захотелось ещё раз отведать полюбившегося кваску. Из зарослей малины вышел хозяин с полным ягодой туеском и предложил отведать.
Я отправил в рот две ароматные, сочные ягоды.
«Понравилось?» — интересуется хозяин. «Да, — отвечаю, — очень». «Но я полагаю, вас ко мне привело отнюдь не желание отведать напитка, — говорит он, — сколько желание, ну как бы выразиться точнее, излить в беседе душу. Поделиться чем-то, возможно, найти ответ на интересующий вопрос. — Он указал на старые яблони и стоящий в тени стол с лавками. — Пройдёмте, и сидя за чаем поговорим. Подозреваю, вам есть что сказать». Киваю проницательному хозяину и иду следом за ним. Самовар вскипел быстро. Мужчина добавил в запарник к чайной заварке несколько сорванных листочков малины и душицы.
Баюкая кружку в руках, рассказал ему всё, что пережил за это время. Он внимательно выслушал, пыхтя трубкой, ни разу не перебивая.
Я закончил, вспомнил о чае, и залпом осушил кружку с остывшим напитком. Я повертел пустую чашку в руках и спросил, что он думает по этому поводу. Хозяин пристально посмотрел на меня и ответил вопросом. А каково мнение моё, человека образованного. Не это ожидал услышать, но изложил свою версию. Приведу несколько примеров: «С точки зрения материализма и атеизма, всё, выходящее за рамки понимания, категорически не существует.
Страница
11 из 14
11 из 14
