Добавить в моё избранное
46 мин, 32 сек 18677
В итоге решил всё отнести на счёт разыгравшегося воображения.
Вторую половину дня посвятил проверке исправности светильников, выключателей и розеток. То, что всё оказалось в исправности, признаюсь, немного раздосадовало: не к чему было придраться; так же безукоризненно функционировали щеколды и затворы на окнах и дверях.
В третьем часу пополудни отправился пешком в город.
Ничто так не успокаивает расшалившиеся нервы, как пешая прогулка на свежем воздухе.
Отобедал в единственном ресторане в городе. С аппетитом, не торопясь, съел бульон с фрикадельками, фаршированную щуку с жареным картофелем, на десерт отведал фирменное пирожное, три тонких коржика бисквита, прослоенных воздушным кремом с лимоном и выпил кофе.
Вместо официанта, счёт принёс хозяин ресторана, молодой тридцати лет мужчина, мощный торс атлета обтягивала спортивная рубашка; общий вид портила просматривающаяся плешь среди густых волос. Мы познакомились. И я в очередной раз убедился в том, что маленькие провинциальные городишки ничем не отличаются от крупных собратьев по скорости распространения сплетен и слухов. Он в лоб, без политесов, спросил, чем привлёк меня этот странный дом, мало ли в городе, ближе к цивилизации — ого! — приличных домов. Или на худой конец, за меньшую цену можно было бы приобрести или снять квартиру в центре. Помурыжил его минутной паузой и ответил, что меня прельщает уединение, просторы бескрайних пространств и так далее. И в силу своего характера, назвал знак зодиака, если ему что-то это говорит и в силу деятельности. И избегая лишних вопросов, добавил, что я литератор, сейчас работаю над рукописью и что шум улиц городских только отвлекал бы от работы. Выслушал он меня с раскрытым ртом да как хлопнет ладонью по столу. «Вот это-то всё и объясняет! — по-панибратски хлопает по плечу, — я так и думал, глядя на тебя, что есть в тебе что-то… не от мира сего. Ли-те-ра-тор, — произнёс он по слогам. — Ведь вы в моём понимании люди, того, — крутанул пальцем у виска, — малость не в себе. Отсюда все эти чудаковатости!» После этого он быстро сменил тему, и битый час рассказывал историю города в лицах и всякие городские байки. Как человек воспитанный, я, где надо, усмехался, где надо заходился смехом, изредка округлял глаза и цокал восторженно языком. В итоге, понимая, всего за один раз не переслушать, мягко остановил рассказчика неожиданным вопросом, как он относится к научной гипотезе существования жизни на Марсе. Хозяин ресторана впал в ступор, явно не понимая, при чём тут жизнь на каком-то Марсе, когда в его родном городе… Минутная заминка прервалась истерическим смехом, хлопая в ладони, он высказался следующим образом, а ведь ты-то не так прост, как может показаться, ли-те-ра-тор…
Ещё более вежливо я прервал хозяина ресторана, сообщив общеизвестную аксиому, что в гостях хорошо, а дома — лучше. Любезно отказался от заманчивого предложения отвезти меня домой, чем, как понял по мимолетному выражению глаз, даже его обрадовал. На прощанье он попросил почаще наведываться в его заведение, поболтать, так как собеседник, по его мнению, из меня просто-таки замечательный.
Обратный путь занял времени в два раза меньше. Как известно, дорога домой, намного короче пути от родного очага.
Спать снова улёгся на диване. Ворочался минуту-другую и уснул.
Среди ночи проснулся от шороха: спросонья решил, ветер играет с незакреплённой ставней. Выглянул в окно. Серебряная от лунного света листва неподвижна. Что-то внеземное в открывшемся виде приковывало и заставляло без устали смотреть на неподвижную красоту ночи. Лунные лучи отражались от поверхности листьев и, едва заметное мерцание магнетизировало взгляд. Волшебная аура ночи завораживала и, мысленно я унёсся к далёким и неизведанным космическим берегам через ледяное безмолвие космоса, через ужасные и жуткие миры, наполненные фантастическими чудовищами, предвкушая трепетное волнение от ожидаемых невероятных приключений.
Из мира грёз в суровую реальность снова вернул непонятный звук. Он присутствовал повсюду. Я слышал его в стенах. Он доносился из подвала. Он раздавался наверху, в рекреации. Именно в рекреации! Кто-то там наверху передвигал мебель.
Уже не испытывая полуобморочных ощущений, схватил из корзины кочергу, примерив её к руке, и решительно двинулся на второй этаж.
Шум, идущий со второго этажа, в коридоре только усилился. В голову закралась мысль, неужели в дом пробрались грабители, ведь они могли и не знать, что дом не пустует. Впрочем, эта мысль улетучилась быстро. Щёлкнул выключателем, коридор осветился. Прислушался, наклонив голову. Шаги вроде бы поутихли. Перевёл дыхание, снимая напряжение, как вдруг снова раздался визг мебели, передвигаемой по полу.
Я всегда предполагал, матерные слова человек придумал не для оскорблений. Можете смеяться, но я серьёзно полагаю, они — плод осознанной кропотливой работы мышления, являясь отличительным признаком эволюционирования человека.
Вторую половину дня посвятил проверке исправности светильников, выключателей и розеток. То, что всё оказалось в исправности, признаюсь, немного раздосадовало: не к чему было придраться; так же безукоризненно функционировали щеколды и затворы на окнах и дверях.
В третьем часу пополудни отправился пешком в город.
Ничто так не успокаивает расшалившиеся нервы, как пешая прогулка на свежем воздухе.
Отобедал в единственном ресторане в городе. С аппетитом, не торопясь, съел бульон с фрикадельками, фаршированную щуку с жареным картофелем, на десерт отведал фирменное пирожное, три тонких коржика бисквита, прослоенных воздушным кремом с лимоном и выпил кофе.
Вместо официанта, счёт принёс хозяин ресторана, молодой тридцати лет мужчина, мощный торс атлета обтягивала спортивная рубашка; общий вид портила просматривающаяся плешь среди густых волос. Мы познакомились. И я в очередной раз убедился в том, что маленькие провинциальные городишки ничем не отличаются от крупных собратьев по скорости распространения сплетен и слухов. Он в лоб, без политесов, спросил, чем привлёк меня этот странный дом, мало ли в городе, ближе к цивилизации — ого! — приличных домов. Или на худой конец, за меньшую цену можно было бы приобрести или снять квартиру в центре. Помурыжил его минутной паузой и ответил, что меня прельщает уединение, просторы бескрайних пространств и так далее. И в силу своего характера, назвал знак зодиака, если ему что-то это говорит и в силу деятельности. И избегая лишних вопросов, добавил, что я литератор, сейчас работаю над рукописью и что шум улиц городских только отвлекал бы от работы. Выслушал он меня с раскрытым ртом да как хлопнет ладонью по столу. «Вот это-то всё и объясняет! — по-панибратски хлопает по плечу, — я так и думал, глядя на тебя, что есть в тебе что-то… не от мира сего. Ли-те-ра-тор, — произнёс он по слогам. — Ведь вы в моём понимании люди, того, — крутанул пальцем у виска, — малость не в себе. Отсюда все эти чудаковатости!» После этого он быстро сменил тему, и битый час рассказывал историю города в лицах и всякие городские байки. Как человек воспитанный, я, где надо, усмехался, где надо заходился смехом, изредка округлял глаза и цокал восторженно языком. В итоге, понимая, всего за один раз не переслушать, мягко остановил рассказчика неожиданным вопросом, как он относится к научной гипотезе существования жизни на Марсе. Хозяин ресторана впал в ступор, явно не понимая, при чём тут жизнь на каком-то Марсе, когда в его родном городе… Минутная заминка прервалась истерическим смехом, хлопая в ладони, он высказался следующим образом, а ведь ты-то не так прост, как может показаться, ли-те-ра-тор…
Ещё более вежливо я прервал хозяина ресторана, сообщив общеизвестную аксиому, что в гостях хорошо, а дома — лучше. Любезно отказался от заманчивого предложения отвезти меня домой, чем, как понял по мимолетному выражению глаз, даже его обрадовал. На прощанье он попросил почаще наведываться в его заведение, поболтать, так как собеседник, по его мнению, из меня просто-таки замечательный.
Обратный путь занял времени в два раза меньше. Как известно, дорога домой, намного короче пути от родного очага.
Спать снова улёгся на диване. Ворочался минуту-другую и уснул.
Среди ночи проснулся от шороха: спросонья решил, ветер играет с незакреплённой ставней. Выглянул в окно. Серебряная от лунного света листва неподвижна. Что-то внеземное в открывшемся виде приковывало и заставляло без устали смотреть на неподвижную красоту ночи. Лунные лучи отражались от поверхности листьев и, едва заметное мерцание магнетизировало взгляд. Волшебная аура ночи завораживала и, мысленно я унёсся к далёким и неизведанным космическим берегам через ледяное безмолвие космоса, через ужасные и жуткие миры, наполненные фантастическими чудовищами, предвкушая трепетное волнение от ожидаемых невероятных приключений.
Из мира грёз в суровую реальность снова вернул непонятный звук. Он присутствовал повсюду. Я слышал его в стенах. Он доносился из подвала. Он раздавался наверху, в рекреации. Именно в рекреации! Кто-то там наверху передвигал мебель.
Уже не испытывая полуобморочных ощущений, схватил из корзины кочергу, примерив её к руке, и решительно двинулся на второй этаж.
Шум, идущий со второго этажа, в коридоре только усилился. В голову закралась мысль, неужели в дом пробрались грабители, ведь они могли и не знать, что дом не пустует. Впрочем, эта мысль улетучилась быстро. Щёлкнул выключателем, коридор осветился. Прислушался, наклонив голову. Шаги вроде бы поутихли. Перевёл дыхание, снимая напряжение, как вдруг снова раздался визг мебели, передвигаемой по полу.
Я всегда предполагал, матерные слова человек придумал не для оскорблений. Можете смеяться, но я серьёзно полагаю, они — плод осознанной кропотливой работы мышления, являясь отличительным признаком эволюционирования человека.
Страница
6 из 14
6 из 14
