Дитя ночи

Его мать, вкалывающая на барских полях от зари до зари, отдала Богу душу, когда Василию было двенадцать, и он остался на попечении глухой бабки. Бабка умерла год назад, когда лазила в погреб, чтобы достать соленых огурчиков для Василия. Он в это время он возился во дворе, запуская кораблики в талой воде. Так Василий, восемнадцати лет от роду, а по умственному развитию семи лет, остался один на попечение Бога и добрых соседей. Сердобольные соседи увели всю скотину (две коровы, пять курей да петуха), где дураку за ней усмотреть. Так же прибрали к рукам всю утварь, и всё что можно было унести, оставив Василия в четырёх стенах ни с чем. Василий не обижался, он привык. Он спал на полу, а иногда во дворе, смотря, где его застала ночь. Соседи не бросили на произвол судьбы Василия, а проявляли заботу, правда, по-своему. Часто его спаивали до чёртиков самогонкой. И Василий бегал по селению, чудя, иногда без портков, приводя в восторг собравшихся поглазеть на дурака. Так он и жил, питаясь чем, придётся, и, не обижаясь на добрые шутки соседей, от всей души смеявшейся с ними вместе.

И вот сейчас он сидел, находясь в нирване, когда привалила толпа, разящая перегаром и ненавистью. Василия схватили, содрали с него жалкие лохмотья, в которые он был облачён, и голым погнали по улице, лупася нещадно дубинками.

Две бабуси преклонного возраста, когда готовятся уже к загробной жизни, сидели на завалинке, перешёптывались.

— Какая срамота. Васька-дурак то вурдалаком оказался. Его мать была такая тихая и добрая женщина. Но видать всё-таки согрешила с дьяволом, родив на свет такое отродье. — Говорила одна.

— Да, да. Вот Бог её и прибрал к себе, отправив пораньше в ад, — вторила ей другая. — Я всегда подозревала, что тут что-то ни так. И по делам ему. Надо изжить это адское семя.

Полуживого Василия, который уже передвигался только ползком, под общее улюканье выволокли на площадь, где всё ещё возвышалась гора трупов. Василий беспомощно растянулся на земле. Его перевернули на спину и вбили ему в грудь осиновый кол. Затихшая толпа с замиранием сердца следила за действом. Было слышно, как треснула грудная клетка. И кровь потекла из образовавшейся раны, и Василий испустил дух, пополнил коллекцию мертвецов на площади.

— Собаке собачья смерть, — возвестил Прохор.

На площадь вышла Мария.

— Вы убили безвинное дитя, совершив страшный грех. Бог вас накажет, — сказала она.

— Да. Это не он, — сказал Шукарь, вышедший из толпы.

Толпа безмолвствовала.

— Вампир должен был рассыпаться в прах, а этот, каким был таким и остался.

Тогда из толпы вышел Митрофан, народоволец, ярый революционер. Ему было всё равно. Идти в народ с проповедями о всеобщем равенстве или устраивать террористический акт. А здесь он скрывался от царской охранки, за серию взрывов в Санкт-Петербурге на высокопоставленных господ.

— Товарищи, братья. Во всём виноваты наши угнетатели, которые нещадно эксплуатируют трудовой пролетариат и крестьянство, а сами жиреют в своих дворцах, когда мы голодаем и прозябаем в своих халупах. Долой барина. Да здравствует мировая революция.

— И, правда, — сказал Шукарь. — Кто видел молодого барина днём.

Толпа молчала, так как никто не видел барина при свете солнца. Лишь при луне сталкивались с ним, и то в последний раз, так как они покидали на всегда этот свет.

— Лишь ночью он выползает из своей берлоги, сея смерть и ужас, — говорил Шукарь. — Наша задача извести эту мразь из нашего селения.

Толпа молчала, не зная как поступить. Лишь к вечеру они решились пойти к барскому дому.

XII. Последняя ночь.

Барская усадьба вспыхнула как факел в тот миг, как солнце село. Возбуждённая толпа издала возглас ярого восторга. С адским гнездом было покончено. Люди радовались и горланили жуткие песни о так называемой победе добра над злом. Но не тут-то было. Из огня, из самого пекла, сшибая всё на своём пути, сея смерть, пополняя коллекцию убиенных, возник сам вампир. А за ним Дмитрий да Иван. Толпа в ужасе отпрянула. Шукарь стал неистово креститься. Рядом пал замертво Прохор, лишённый своей кудрявой головы.

— За грехи наши, сея, божья кара на наши головы. Поделом нам богоотступникам, что забыли твои заповеди, — причитал Шукарь, продолжая креститься.

Толпа не ожидав появления вампира замешкалась. Это дало возможность осаждённым вырваться из огненного плена. Но толпа не собиралась долго хлопать ушами, поэтому устремилась вдогонку. Кто-то запустил камнем и попал в ногу Дмитрию, из-за чего он не смог самостоятельно передвигаться. Толпа взвыла от такого меткого попадания. Янек взял Дмитрия на руки, и стал быстрыми скачками пробираться вперёд. Он, конечно, мог уйти от преследования, но Дмитрий на руках да Иван связывали, как говорится по рукам. Ему не хотелось отдавать на растерзание этим вандалам то, что стало его семьёй.