Мама?

Для чего все это было сделано, он догадался сразу и запаниковал.

Мальчишка едва не обмочился от страха и в кровь успел растереть запястья, безуспешно пытаясь освободиться, к тому моменту, когда дверь распахнулась, и в комнату вошёл недовольный Моне, сопровождаемый Болтуном…

Немой ящер тогда просто забрал его, разрезав шнуры и замотав в покрывало с кровати. Тем утром Матье впервые попробовал вино — Болтун, не утруждая себя деликатным обхождением, зажал ему нос и щедро влил в распахнутый рот дешёвого пойла из тёмной бутыли. А потом жестами повторил то же, что и накануне — «молчи, ты ничего не видел». И добавил «заговоришь — умрёшь». Впрочем, никто его не расспрашивал — Моне счёл, что клиента прикончило Тёмное Братство, и был больше озабочен тем, как незаметно избавиться от тела. Матье сам слышал его разглагольствования.

… — Повезло тебе, сопляк, что ты ничего не видел, — угрюмо пробормотал старик, крепко держа его за подбородок жёсткими, как дерево, пальцами и рассматривая расползшийся на всю левую половину лица синяк — оплеухи что безымянный бретонец, что Болтун отвешивали крепкие. — Не то бы тебя тоже… того.

Трактирщик вдруг нахмурился, жёстко поджав губы и вперившись в Матье тяжёлым взглядом. Мальчишку затрясло — Моне явно раздумывал: не избавиться ли от него, пока не поздно? Неожиданно Болтун, сидевший за спиной у подростка, шевельнулся, видимо, что-то показав хозяину. Тот нахмурился, потом медленно кивнул, отвечая ящеру:

— Ну, как знаешь…

Узловатый старческий палец вдруг возник перед лицом мальчишки, едва не упёршись ему в переносицу:

— Но чтоб я тебя тут впредь не видал, ясно? И помалкивай, смотри. Не то…

Невысказанная угроза повисла в воздухе, но и без слов было ясно, что его ждёт, если проболтается. Матье, изо всех сил стараясь глядеть в лицо старика и не скашивать глаза к носу, перед которым все ещё маячил грозящий палец, часто-часто закивал.

Матье понимал, что немой ящер тогда, по сути, спас его дважды. Но иногда… иногда ему хотелось, чтобы этого не происходило. Чтобы он не зашёл тогда в ту проклятую комнату… Матье беспокоило то, что Болтун знал. И, следовательно, имел над ним власть. Наличие которой не стеснялся демонстрировать.

Нет, Болтун не заставлял его делать что-нибудь… этакое. Скорее, наоборот, заботился о нем, пусть забота эта была весьма своеобразной — ящер был странным даже с учётом его нечеловеческой природы и физической… неполноценности. Приобретённой, к слову — Болтун как-то на вопрос, почему он так странно ест, ухмыльнулся и продемонстрировал подвижный тёмный обрубок, оставшийся от языка. Матье тогда едва не стошнило… И спрашивать, кто и за что искалечил аргонианина, он не рискнул.

Мимо, обдав мальчишку холодом, медленно проплыл призрак — слабо светящаяся в сумраке фигура, сутулая, узкоплечая, в плаще с капюшоном, под которым не видно лица. Странное дело — обитавшая в крипте под часовней нежить совершенно не реагировала на служителей. К Ральду призраки и вовсе старались не приближаться, остальных просто игнорировали. Матье хмуро покосился вслед привидению, размышляя, заметит ли оно, если запустить в него тряпкой, и что будет, если заметит. Проверять было страшно — если призрак взбесится, до выхода бежать далеко. Да и вообще…

Стол, наконец, был приведён в порядок, и Матье, прибрав разлитую вокруг него воду и сложив отмытые инструменты для бальзамирования, задумчиво почесал затылок, решая, снять рабочий кожаный фартук или оставить. Дёрнул завязки… и решительно затянул их обратно. Потом прислушался и, для верности выглянув за дверь крипты, направился в дальний угол, где с прошлого вечера была припрятана небольшая птичья клетка с пойманной в порту крысой…

Однако заняться зверьком ему было не суждено. Клетка оказалась пустой — пленница за ночь разгрызла оплётку из лозы и, раздвинув тонкие медные прутья, сбежала, не забыв предварительно сожрать оставленную подкормку. Матье от злости треснул пустой клеткой по стене… и подпрыгнул от стука резко распахнувшейся двери.

Сопровождаемый двумя крепкими стражниками, несущими длинный кожаный мешок, Ральд Кривоногий, тяжело опираясь на клюку и припадая на увечную ногу, подковылял к ещё не просохшему бальзамировочному столу. Одобрительно хмыкнул, оценивая качество работы, и поманил Матье скрюченным, с красноватыми шишками суставов пальцем:

— Поди сюда, сопляк, учиться будешь. А вы, — обратился он к стражникам, — кладите его на стол. Капитану скажете, пусть к вечеру пару кандальников из «холодной» выделит — падаль закопать. Помощничек-то мой, — он кашляюще засмеялся, — пока на такой подвиг не способен.

Торопливо отставив клетку — Ральд ждать не любил — мальчишка порысил к столу, предвкушая очередной урок.

Стражники выгрузили из мешка принесённый труп, торопливо распрощались и, зажимая носы, едва ли не бегом покинули крипту. И Матье, приблизившись, понял причину — возле стола оглушительно воняло дерьмом.