В нашем городе. Однажды…

— Чего выставилась? — крикнул он уродине. — Где моя Глаша?

— Гоша, что с тобой? Ты не узнаёшь меня? — сказало чудище и приблизилось к нему. — Это же я, Глаша…

— Ты?! Глаша? — разозлился Гоша. — Посмотри на себя в зер… Тьфу, тут зеркал нет. Найди лужу и посмотри. Глашка, она знаешь какая! Ресницы, глаза — во! В сто раз красивее всяких Барби. А ты уродина! Уродина! Не боюсь тебя!

Страхолюдия стала тихонько отступать, шаг за шагом удаляться от Гоши. Влага из глазниц пролилась на бугристую корку, которая когда-то была кожей.

А Гоша отправился на поиски нужной могилы. Он шёл и бормотал:

— Всё равно отыщу Глашу. Никто не помешает.

Через несколько минут, если, конечно, время на этом кладбище измерялось так же, как и в обычном мире, Гоша заметил нечто странное. Деревья стали ниже, сквозь их кроны показалось закатное небо. Трава выглядела сочнее и гуще. Могилы исчезли. Кое-где мелькнули симпатичные таёжные орхидеи — кукушкины слёзки и сапожки. Показались величественные «царские» саранки. И Гоша вышел к небольшому дому. На крыльце сидел и, свесив голову на грудь, спал старик. Что-то загремело, будто цепь, к которым привязывают сторожевых собак. Рядом с крыльцом действительно была собачья будка. Но пустая. Возле неё на земле — длинная цепь с ошейником.

— Здравствуйте, — нерешительно проговорил Гоша. С одной стороны, неудобно беспокоить пожилого человека, с другой — нужно использовать все возможности узнать, где находится Глаша.

Старик медленно поднял голову, поморгал подслеповатыми глазами, вздохнул и сказал:

— Здравствуй, не хворай и не бедствуй. Заплутал али потерял кого?

Гоша пустился в объяснения:

— Потерял Глашу. Это моя подруга. Мы хотели разыскать могилу другой Глаши, которая умерла более полувека тому назад. Но заблудились в тумане. Глаша всё время была рядом, а потом исчезла.

Про страхолюдию, которая назвалась именем подруги, Гоша говорить не стал. Вдруг старик примет его за сумасшедшего и не станет помогать?

— Эх, маленькая Глафира… — сказал старик. — Всё-то она не успокоится… А провожу-ка я тебя к ней, заодно и увидимся. Когда ещё случай выпадет. И Дружок лапы разомнёт, а то засиделся на цепи.

Гоша, который отвлёкся на радостное повизгивание, которое донеслось от пустой собачьей будки, глянул на крыльцо. Старик исчез!

— Чего столбом встал? — раздался ворчливый голос рядом с Гошей. — Коли собрались, идти нужно.

Гоша даже вздрогнул. Если не обращать внимание на то, что видишь — ветхий дом с земляной крышей, будку без собаки, безлюдье, — то запросто почувствуешь, что около тебя носится большой пёс, шумно дышит, фыркает от цветочной пыльцы и нетерпеливо гавкает: идём, мол. А рядом шаркает больными ногами пожилой человек, ворчит шутливо.

— А… — начал Гоша и не стал договаривать.

— Да не майся ты, спрашивай всё, что нужно. Или стесняешься? — послышалось уже за спиной Гоши. — Думаешь, что мы с Дружком Богу души отдали? Верно думаешь. Догадываешься, что я первым в эту землю лёг? Тоже верно.

Гоша развернулся и пошёл на голос, который с одышкой и хрипотцой всё говорил:

— Как решено было Город средь тайги строить, организовали здесь лесозаготовительную артель, при ней лесопилку. Народу понаехало. Вскоре посёлочек в двадцать дворов появился, общежитие со столовой и клубом. Только буйный народ был, нетрезвый. А уж по праздникам так и вовсе удержу не знал. На Первомай кто-то в тайге костерок развёл. А потушить, видно, забыл. И пошло полыхать… Поднялся ветер, и понеслось пламя на посёлок. Моя избёнка сразу занялась. Грешен я, после торжества в клубе беспробудно спал. А Дружка жалко…

— Глаша тоже в огне погибла? — спросил Гоша, и его голос задрожал.

— Эх, Глашенька… Отец издалека привёз ей куклу, каких в наших краях сроду никто не видывал. Родители-то успели из огня выбежать. И ребят вытащили. Глашенька всё кричала, что куклу забыли. Никто и не заметил, как дитя исчезло. Мать хватилась ребёнка, подняла вой. Тут отец и соседи в пламя полезли, только уж поздно было. Огонь никого не щадит. Отец стал куклу топтать, проклял себя и игрушку. Хотя игрушка ни при чём. Виновен тот, у кого мозгов было меньше, чем у куклы. Но его так и не нашли… Вон там нас положили, рядышком. Хорошо тут, спокойно. Одна беда — Глафире на месте не сидится. Дитя ведь. Видишь, уже нас дожидается.

Гоша увидел знакомую бейсболку, короткую толстую косу. Блеснули очки-хамелеоны. На ровном, усыпанном цветами прямоугольнике земли сидела Глаша!

— Глаша! — крикнул он и бросился к подруге.

Но был крепко схвачен невидимой рукой, твёрдой и мозолистой.

— Стой! — настойчиво и сердито сказал голос.