Заложник

Временами раны без причины издавали резкую, пронзительную боль. Что-то странное творилось с органами восприятия. Слух улавливал малейший шорох, нюх стал как у собаки, он как будто видел в темноте лучше. Не накачали ли они его наркотиками? Он никогда не пробовал наркотики, но знал немало людей, которые иx принимали. Он как-то застал на работе своего коллегу нюхавшим кокаин. Деваться тому уже было некуда, он стал умолять Хауэрса никому об этом не рассказывать. Как-то он приставал к Уиллу, уговаривая его попробовать. Из-за этого они разругались и больше не разговаривали. У него был еще один знакомый, куривший косяк. Он был хорошим человеком, и Хауэрс его уважал. Он пытался помочь ему бросить это, но тот сказал, что не может этого сделать, что ему это нужно, как воздух. Помнится, он рассказывал про свои галлюцинации после очередного косяка. Он как будто бы видел души умерших, каждый звук он слышал многократно усиленным, например, жужжание мухи ему казалось шумом вертолета, и еще многое другое. Вскоре он умер от передозировки.

Хасан сообщил Хауэрсу, что его выкупят послезавтра. Что они там делают? Думают выкупать его или нет? А что они послезавтра скажут? Что у них трудности, и «не могли бы вы подождать еще дня три, мы проводим благотворительную акцию для выкупа нашего журналиста, если не соберем эти несчастные полтора миллиона долларов, то извините, мы должны посоветоваться, и возможно, нам понадобится еще неделя»?

Нет! Так дело не пойдет. Он должен что-то делать, как-то сбежать отсюда. Надо как-то поссорить Супьяна с Хасаном. Может, Хасан избавится от Супьяна? Тогда что-то может измениться. Они оба помогают друг другу, у каждого из них свои функции, у каждого свои связи. А друг без друга они наверняка не смогут вести дело с выкупом. К тому же они даже не друзья, если верить Супъяну, а просто-напросто заговорщики. Он должен их сцепить, и он знал, как это сделать.

Хасан зашел к нему вечером, с бутылкой воды. Отклеив скотч от лица Хауэрса, он замер, уставившись на его искусанные, окровавленные губы.

— Боже! — воскликнул он. — Что он на этот раз с тобой сделал?

— Это не он, — охрипшим голосом ответил Хауэрс.

— А-а! Это когда ты утром пытался снять скотч? Ты же разгрыз себе губы! — журналист молчал. — Ладно, все! Выпей вот, и я сваливаю.

— Ты должен знать кое-что, — сказал журналист.

— Что?

— Насчет Супьяна.

Хасан посмотрел на него подозрительно.

— Ты о чем это? — спросил он.

— Супьян хочет убить тебя и оставить деньги себе.

— Чего?! — нахмурился тот. Он положил бутылку и подошел к нему поближе. — Думаешь, я куплюсь на твой очередной фокус?! Ты однажды пытался сбежать! А что ты сейчас задумал?! Ты меня не обманывай и держи свой язык за зубами!

— Я не вру. Если ты не поверишь мне, то скоро тебя уже может не быть на этом свете.

— А откуда ты можешь об этом знать?

— Я понял это по его разговору.

Хасан пристально взглянул на него, пытаясь понять, правду ли он говорит.

— А что он говорил обо мне?

— Он сказал, что ты остаешься в стороне, а потом стал уводить разговор в сторону. Я сразу все понял. Это было написано на его безумном лице.

Хасан задумался.

— Что он еще говорил? — уже с интересом спросил он.

— Больше ничего и, думаю, вряд ли будет еще что-либо говорить на эту тему. Кроме того, он рассказывал мне какие-то безумные истории. Например, про то, как он стал убивать людей после того, как его пытали военные. Он тебе об этом не рассказывал?

— Да, я слышал кое-что, но про то, как он убивал людей, — нет. Как его поймали федералы, били, издевались. Боевики его оттуда вызволили, а русских посадили в подвал. Потом подвал загорелся по неизвестной причине, и все пленные в нем погибли.

— Да. Только не по неизвестной причине — его Супьян поджег.

— Что??? Это он тебе об этом рассказывал?

Хауэрс кивнул.

— Он еще кое-что рассказывал. Про заложника, которого убил просто потому, что тот ему не понравился. Про какую-то женщину, которая ему откаќзала в любви, и он ее тоже пришил, еще несколько безумных историй.

Хасан вновь погрузился в раздумья, ходя взад-вперед. Журнаќлист не сводил с него глаз.

— А зачем он тебе все это рассказывал? — спросил Хасан.

— Кто его знает? У всех маньяков есть свои причуды.

— Ты меня не обманываешь? Смотри, если обманул — тебе не поздоровится. Поверь мне, я с тобой нянчиться не стану.

— Побереги свою злость. Я тебе точно говорю — он хочет тебя убить.

Хасан ничего не ответил и, повернувшись, вышел из подвала, забыв заклеить рот Уилла.

Теперь придется только молиться за Хасана. Как говорится, надежда умирает последней. Не дай Бог, если Супьян узнает о том, что Хауэрс ему рассказал, — он начнет свое «любимое» занятие.