Заложник

Не знаю, что на меня нашло. Просто вырвалось, — с этими словами Супьян резко толкнул его. Хауэрс упал на пол вместе со стулом, больно ударившись головой. Супьян начал хохотать.

— Полежи тут немного, Скайуокер, — сказал он и удалился.

Отлично. Теперь он лежит. К тому же голову ушиб, мало того, что Супьян долбил по ней табуреткой. Может, она скоро перестанет болеть, как его избитое тело и раны? Хауэрс немного знал про голодание, знал, что после него синяки быстро исчезают. Если голодать больше полумесяца, исчезают даже небольшие шрамы. Жена этим увлекалась. Она даже Уилла пыталась втянуть, но его не хватило и на сутки. Бэтти же проголодала двадцать два дня. Перемены на ее теле были весьма удивительными. Ее синяк, который она получила незадолго до голодания, пропал. Даже следа не осталось. Шрам на ее плече не исчез, но значительно уменьшился, его почти не было видно. Кроме того, цвет ее лица стал значительно свежее, когда как она всегда выглядела бледной; еще она вылечилась от некоторых болезней. Нет, голод тут ни при чем. С ним происходит что-то другое.

Супьян закрыл дверь подвала на замок. Он вышел из хлева и направился к небольшому дому. Сейчас он думал о том, чтобы побыстрее добраться до кровати и как следует отдохнуть. День сегодня выдался трудным. Весь день он ходил по разным делам, которые должен был закончить до того, как покинет Чечню. Сначала он поехал за билетом на поезд Грозный-Махачкала, который отправляется через пять дней, чтобы затем из Махачкалы полететь на самолете в Азербайджан. В Баку жил его старый знакомый, Муслим, который уехал туда еще в девяноста четвертом году. Недавно он приезжал в Грозный и звал к себе Супьяна. По его словам, он неплохо там устроился, открыл какое-то предприятие, и, если Супьян приедет, они бы неплохо сработались вместе. Супьян обещал приехать. Через пять дней он это сделает. Если он не уедет из Грозного, он может сойти с ума, живя в такой обстановке. Его нервы не выдерживают, не убив кого-нибудь в течение месяца, пусть хоть твоя жертва — законопослушный гражданин. Супьян разочаровался в людях. Любой человек, считал он, потенциальный преступник, и если убить его — на Земле станет на одного паразита меньше. С другой стороны, убийство его даже забавляло. В него после этого словно вселялась энергия убитого. Он чувствовал себя заново рожденным. Паразиты есть везде. В Баку их тоже найдется немало. Кто-то ведь должен их уничтожать.

После того, как достал билет, он поехал на работу, чтобы уладить свои дела до отъезда, только никому не говоря об этом, тем более Хасану. Ему это знать ни к чему, ведь он все равно уберет напарника. Это было задумано с самого начала. Супьян мало с ним был знаком, но много о нем знал. Хасан раньше работал в батальоне оперативного реагирования, принимал участие в боевых действиях, а сейчас работает в УБОПе, но у него проблемы с финансами: он повяз в долгах. Когда Супьян предложил ему это дело, тот не сразу согласился. Супьян прочел ему целую лекцию о том, что деньги с неба не падают, упустит шанс — навсегда останется нищим и в скором времени окажется попрошайкой. Хасан, в конце концов, сдался.

Супьян вошел в дом. В прихожей на диване лежал Хасан и смотрел телевизор.

— Новости еще не начались? — спросил Супьян, зевая.

— Сейчас должны начаться.

Супьян сел рядом с ним. После рекламы последовали новости, которые начались с сюжета о похищенном англичанине.

— Сегодня вечером к нам поступило сообщение, — объявил ведущий, — что чеченские похитители повысили цену выкупа за английского журналиста Уилла Хауэрса на пятьсот тысяч долларов. В настоящее время цена выкупа составляет два миллиона. При этом они добавили, что «не собираются ждать выкупа неделями, и, если английское государство не ускорит процесс выкупа, они получат своего журналиста мертвым». Конец цитаты.

На экране появились кадры, снятые Супьяном, когда он стрелял в заложника.

— Издательство «Лондон пресс» может выкупить своего журналиста уже завтра, — продолжил диктор.

— Все у них «может быть»! — проворчал Супьян. — Они, наверное, испытывают мое терпение.

Последовали другие новости. Хасан сбавил звук телевизора и отложил пульт в сторону. Затем повернулся к Супьяну. Тот посмотрел на него с некоторым недоумением.

— Что ты сделаешь с деньгами, когда получишь их? — спросил Хасан. Супьяну вопрос показался подозрительным.

— Ты что это вдруг об этом?

— Ну, честно, — не отставал Хасан, — что ты с ними сделаешь?

— Я… поеду в Москву и начну свое дело.

— С двумя миллионами?

— Конечно. Без денег же я не доеду.

— Мы их, вроде, собирались поделить. Помнишь?

Супьян посмотрел на него так, словно тот его грубо обозвал.

— Ну да… Конечно! Я просто оговорился.

— Ты не оговорился. Ты хочешь оставить деньги себе.

Супьян сначала замешкался, потом усмехнулся.