Начало пути

— Девять-десять, дорогая… — пропел он, поднимая руку и проводя ею по щеке женщины.

Арлинн снова закричала, а затем резко развернулась и побежала, почти не разбирая дороги. В её голове тихим звоном раздавался немного истеричный смех, который словно отталкивался от стен и резонировал бесконечно. Она бежала так, будто на пятки ей наступала сама смерть, спотыкаясь и хватаясь за стены и заборы, чтобы не упасть, раздирая в кровь руки. В каждом проеме темных подворотен ей мерещилась чуть светящаяся фигура, протягивающая к ней руку. Неизменная отрешенная улыбка и вывернутые под нереальным углом конечности, огни бешено горящих глаз…

Она кричала уже не переставая и остановилась только натолкнувшись на какую-то преграду, не пожелавшую убраться с её пути. Сильные руки обхватили её поперек тела и чуть приподняли над землей. Арлинн неистово забилась, пытаясь высвободиться. Отбивалась она нелепо и бессистемно, словно напрочь забыв все, что умела, поэтому вырваться все не удавалось. Истошные её крики достигли предела возможностей и голос сорвался, перейдя на хрипы. Ровно в эту же минуту тяжелая рука впечатала ей две пощечины, чуть не отправив в отключку. Голова Арлинн мотнулась на шее, воздух в легких внезапно кончился. Она часто задышала, взгляд выцепил из мельтешащей каши перед глазами лицо. Мужское, со смуглой кожей, темными глазами и резкими чертами.

— Пришла в себя? — Хриплый голос проник в голову, но смысл слов не сразу определился. — Или добавить?

— От-пус-сти… меня… — сорванные связки хрипели не хуже собеседника, речь давалась с трудом. — Пусти!

— Да пожалуйста, истеричка! — Незнакомец разжал руки, и Арлинн второй раз за утро плюхнулась на землю.

Руки её дрожали, тело отказывалось слушаться, переполненное адреналином, перегруженное внезапной выкладкой и истерикой. Наемнице потребовалось долгих пять минут, чтобы хоть немного привести в порядок лихорадочные мысли и снова почувствовать саму себя. Она глубоко вдохнула и очень медленно, через рот выдохнула, сосчитав про себя до десяти.

— Не смей ко мне прикасаться. — Звук шипением вырвался сквозь сжатые зубы. Арлинн тяжело поднялась с земли, уже не обращая внимания на такие мелочи, как перепачканый костюм и стертые о камни ладони.

— Ненормальная ты, это точно. — Мужчина ухмыльнулся, показав ровный ряд белых зубов. — Сначала бежишь, словно демоны за тобой гонятся, потом визжишь, как баньши, а теперь еще и шипишь змеёй. — Он прищурился, разглядывая Арлинн. — Куда хоть торопишься, красотка?

— Не твое дело, идиот. — Наемница резко дернула с земли сумку и зашагала дальше по кварталу. До городских ворот было уже совсем недалеко. Хотелось верить, что стража выпустит её из города прежде рассвета, хоть бы и за пару монет. Ждать восхода, околачиваясь у ворот не хотелось.

— Ладно, детка. Дороги едины. Свидимся еще. — Прозвучало ей в спину с нотками ехидства. Арлинн предпочла пропустить это заявление мимо ушей, иначе пришлось бы вернуться и объяснить все, что она думает о нем и всех мужчинах в целом. И быть бы драке. — Я Кай, кстати. Попробуй запомнить, вдруг пригодится.

Концовка фразы долетела уже из-за угла дома, куда Арлинн свернула, стараясь быстрее скрыться из вида. По сторонам она не смотрела, все еще ожидая, что из темноты снова появится монстр. Только злость на этого самоуверенного Кая гнала её вперед, не позволяя съеживаться в страхе от каждого шороха, коих в предрассветном городе было предостаточно. Возвращались со своих ночных дел воры, стремясь укрыться до рассвета, копошились нищие в самых темных углах, попискивали деловитые крысы. Где-то неподалеку захлебывалась лаем стая собак. Все это было привычным фоновым шумом для человека, полжизни болтающегося по таким злачным местам, как Голодная Змея. Все это нервировало сейчас наемницу, заставляя её ускорять шаг.

Движения за спиной она не ощущала, значит Кай, хвала богам, за ней не поплелся. Тем не менее, привыкшая работать одна Арлинн, дергалась так, будто её спина оставалась неприкрытой в кольце врагов. Плохо. Но ей пришлось признать, что присутствие живого человека рядом сейчас ох как не помешало бы. Пусть даже и этого напыщенного козла.

— Совсем расклеилась из-за какого-то кошмара, как знатная девица посреди портового района. — Собственный голос вызвал волну мурашек по коже, прозвучав очень неуместно в этой безмолвной какофонии ночи.

Сжав кулаки, Арлинн решительно обогнула кучу мусора, подозрительно напоминавшую чью-то хижину из кусков деревянных досок, мешков и прочей дряни, перепрыгнула сточнуя канаву, пахнувшую омерзительным содержимым и увидела, наконец, невдалеке будку стражей ворот.