Начало пути

Девочка больше не пыталась кричать. На первый взгляд её тело казалось безжизненным, подвешенным на нитки за несколько точек — макушка, локти, колени…

Вот Санька медленно, дерганными движениями разворачивается лицом к матери…

Её глаза полны слез, но эта влага не может сорваться с её ресниц. Лицо бледное… Боги, Арлинн никогда не видела настолько побледневшего лица — словно крови в теле девочки нет вообще.

— Раз-два… пришла пора… — Пальцы демона двигались, словно дирижируя музыкой, слышной ему одному. — Три-четыре… часы пробили…

Негромкий голос въедался в кожу, царапал нервные окончания, мышцы подрагивали. Неясное пока желание медленно формировалось в груди. Осколок прежней, настоящей Арлинн бился в истерике, похоже точно понимая, что должно сейчас произойти, но наемница себе больше не принадлежала. Санька начала двигаться, перемещаясь вокруг матери по ломаной траектории. Периодически она подпрыгивала, высоко выбрасывая колени и вскидывая руки. В голове Арлинн, как в клетке что-то человеческое билось и заходилось криком, но то, что завладело её сознанием, заставляло тело улыбаться и даже наслаждаться этой игрой.

— Пять-шесть… боль и месть… — Демон поднял голову, в упор взглянув на Арлинн. — Семь-восемь… с собою приносим…

Санька замерла в полуметре от матери, раскинув руки и запрокинув голову.

— Девять-десять… останемся вместе…

Осознание пришло мгновенно. Рука поднялась сама собой. Ведь не может двигаться рука с вывернутым суставом? Не может же, так? Откуда взялся нож Арлинн не успела понять, но…

Широкая алая полоса открылась от низа живота, и до самого горла пролегла дорожка красных струек, собиравшихся пятнами на краях одежды. Это было красиво… Санька подняла голову, в её глазах не было ни капли разума, но она молчала. А потом губы девочки растянулись в такой же улыбке, как у чудовища за её спиной.

— Девять-десять… — прошептали ее губы.

Нож все еще торчал под горлом у девочки, зажатый в руке её матери.

— Это морок, безумие, это не правда, не правда… — Арлинн быстро шагала по грязной мостовой под едва светлеющим небом. — Это сон…

Она все повторяла и повторяла себе под нос эти слова, как молитву.

Проснувшись среди ночи и увидев свернувшуюся на диванчике Саньку, наемница все равно не сразу поверила, что весь этот кошмар ей всего лишь приснился. Сон был очень ярким, насыщенным, и, что самое странное, Арлинн запомнила его вплоть до мелочей. В памяти отпечаталась каждая деталь одежды монстра, каждая капля крови дочери, каждое сладкое мгновение чужой боли…

Это было самое ужасное. Именно ощущение удовлетворения от совершенного поступка, наслаждение болью. Омерзительное преступление, которое принесло невероятное блаженство. Нет, Арлинн не относилась к тонкокожей части женщин-наемниц, не способных убить ребенка, калеку или животное. Отнюдь, при необходимости её рука не дрогнула бы. Но эта эйфория… это безумие…

Арлинн все шагала и шагала вперед, к воротам, к выходу из города. Санька осталась в комнате на постоялом дворе. Жилье оплачено на два месяца вперед, небольшой кошелек с золотом спрятан в ящике стола. На первое время ей хватит, а дальше пусть зарабатывает сама, не маленькая уже. Видеть девочку женщине было страшно. Словно поднималась из глубин подсознания та самая жажда крови и сладкое ощущение власти над ребенком. Да, решение оставить девочку в городе действительно правильное. Даже в этой клоаке она будет в большей безопасности сейчас, чем рядом с матерью.

Внезапные проявления материнской заботы Арлинн списывала на нервное потрясение, полученное кошмаром. Раньше с ней такого никогда не было. Её жертвы не приходили во снах, совесть не мучила, страх не перебивал голоса разума. А если и снилась какая-то дрянь, то не вызывала ничего, кроме глухого раздражения и таяла в памяти, не задерживаясь.

Тряхнув волосами и резко проведя рукой по лицу, наемница постаралась отрешиться от воспоминаний. Всего на секунду она зажмурилась, разгоняя перед глазами кадры сумасшедшего сна, а когда снова взглянула вперед, то из-за ближайшего угла к ней шагнул тот самый монстр из ночного бреда. Арлинн завизжала очень по-женски и судорожно взмахнула руками, словно закрываясь от удара. Не удержавшись на ногах, она упала прямо в грязь и попыталась отползти к стене. Взгляд бешено метался от стены к стене, но… никого рядом не было. Пустынная улица, тишина, намек на рассвет. И больше ничего и никого.

Еще минуту женщина успокаивала дыхание, снова и снова обшаривая взглядом каждую тень, каждый угол. Нет, действительно никого. Нервы, видимо. Она поднялась и принялась отряхиваться, ругаясь сквозь зубы заметно дрожащим голосом. Нашарить в полутьме потерянную сумку оказалось не так просто. Не найдя её перед собой, Арлинн обернулась и прямо за собой снова увидела его. Он улыбался, наклонив голову к левому плечу так низко, что казалось у него нет позвоночника.