Шизо

Беса…

Чёрное существо с маленькими рожками, горящими красным глазками, свиным рыльцем, копытцами, перепачканными дерьмом, как и подобает нечестивому демону, пристроилось на спине усердно работавшего парня…

Тот, конечно, ничего не чувствовал, даже и тогда, когда бес едкой, жгучей жижей помочился промеж его ягодиц…

— Ты ж посмотри только, как работает, а?!… Ну, разве не восхитительно?!… Как долго, сколько удовольствия доставляет этой суке!… И орган, какой большой, — он как раз разглядывал этот самый орган, — Точнее, думает, что доставляет! Он ей там всё уже натёр! У неё гарантировано появятся мозоли! Смазки много — да алкоголь всё сжигает, Господи, Боже мой! — в комнате треснула китайская ваза, когда он помянул божье имя, — Только ты можешь её от них избавить! От мозолей, хе-хе!

Другой, уже прополз к окну и замер… С улицы струилось голубоватое сияние.

— Чего ты, мать твою, ждёшь!? — воскликнул бес, раскачиваясь на заднице парня, как на качелях, — Хочешь, чтобы они кончили и увидели тебя?!… Давай же, сука!… Сделай это, чёртов шизик!… И запомни, нечестивец, — я здесь, не потому что у тебя раздвоение личности, отягощённое мозговой опухолью!… Это раздвоение и опухоль у тебя, потому что я здесь! Вот так!…

Он резко вскочил с пола, ощутив прилив энергии. Вырос чёрной тенью, в самый решающий момент. Парень был готов — ещё пара-тройка решительных движений и они заметят его… Впрочем уже заметили…

… Миша решил, что Таня, или как её там зовут — не суть важно, широко распахнула ясные глаза, наморщила лобик, скривила губки, достигнув оргазма вместе с ним, чему он был весьма рад. Но смотрела она почему-то не на него. А вбок, вроде в окно, за которым стало темнее, или его что-то загородило. Но что?!… Потом её голова заметалась по подушке… О, как хорошо!… Затем она стала выталкивать его… Да что такое?!… На что она смотрит?!… Она собирается кричать!

Ладонь опустилась на рот — чужая ладонь, и зажала, вдавила, так что девушка замычала, зажмурила глаза, стала кусать, да бесполезно…

Его спину, промеж рёбер, рядом с позвонком, пронзила адская, кошмарная боль, словно внутренности взорвались, словно их выкрутили, выжали. В общем-то, так оно и было. Он выгнулся, захрипел, попытался скосить глаза. Пальцы, того, чьё лицо скрывал сумрак, впились в загривок, стали оттаскивать…

Резкое движение и он уже лежал на спине, в собственной крови, горячими толчками изливаемой из раны. Ему уже было всё равно. Боль, если и была (он, правда, плохо помнил, хотя прошло секунд десять), то отступила, а перед глазами заплясало блаженное, дымчатое марево, расцвели круги, а потом мир вдруг стал чёрно-белым, тело перестало существовать. Себя он не чувствовал, ложе вибрировало или только, казалось?!… На периферии шла борьба. Кто-то кромсал девушку. Кто-то, кого он знает (знал), но это всё равно… Он закрыл глаза, провалился. Поэтому ему повезло, когда нож взрезал грудную клетку от горла до живота, вспарывал движимый мощным, нечеловеческим усилием, с треском ломаемых костей — он уже почти умер, сердце останавливалось, а мозг отмирал…

Девчонке повезло меньше. Ей дали посмотреть, как из собственной печени вытекает почти чёрная кровь. И она чувствовала, и понимала…

— Браво, красавчик!… Теперь ты счастлив?!… — бес сидел на подоконнике.

Другой, упивался. Жаждал продолжения. По телу разливалось блаженство, то, что он называл мигом счастья! Но только мигом. Надо идти!

Ладонь была искусана этой тварью, пальцы прокусаны до кости, но он ещё держал зажатым рот, пока не убедился, что она перестала дышать. Парень был готов давно. Кровь пропитала простыни, голова запрокинута, на устах подобие улыбки…

— Мученик! Умер с улыбкой!… Посему видно, чьи ряды пополнит!… А теперь уходи и подожди немного!… Скройся!… Спрячься!…

Прислонившись к корявому стволу яблони, он прислушивался к звукам в доме. В окнах сновали судорожные тени, по-прежнему орала музыка, причём теперь ещё и из салонов авто с дверьми раскрытыми настежь. Так называемый яблоневый сад — несколько чахлых деревьев помещался на заднем дворе, — он попал, туда перемахнув через металлическую ограду, иначе сюда было не пройти — ворота заперты. Теперь он ждал, как было велено, бес исчез так же внезапно, как появился. Чувства обострились. Сейчас они найдут трупы, и что?… что делать дальше?

Через десять минут, прошедших, затянуто, почти как вечность, музыка в доме резко оборвалась. Вырубили, отрезали…

Физически, он словно был там, с ними внутри. Ощущал отрывистые движения в чреве дома, видел испуганные лица. Кто-то неразборчиво закричал матом. Потом послышался тонкий визг, и топот множества ног. На втором этаже зажёгся свет, заметались силуэты. С крыльца теперь отчётливо слышались голоса — вполне уже трезвые:

Ты видел?!… А?! Кто?… КТО ИХ ТАК?!