Добавить в моё избранное
45 мин, 3 сек 579
Дальше дорога, через узенькое поле с пасущимися коровами, уходила в неглубокий лог, буйно поросший кустарником. Дальше мне ещё заходить не доводилось.
Проезжая мимо сельмага, внутренне усмехнувшись, обратил внимание, что на закрытой двери висит огромный амбарный замок. «Как всегда!» — подумал я, и сильнее нажал на педали.
Овражек пришлось пересечь на своих ногах. В этом месте дорога представляет собой грязное месиво, истоптанное коровами, и непроходимое для велосипеда. От полуразвалившейся фермы пахнуло смесью запахов сена, аммиака и навоза.
За фермой начинался густой лиственный лес, перемежающийся маленькими расчищенными пятачками полей. Довольно долго пришлось ехать по неровному проселку, не встречая ни людей, ни построек. Река с каждым километром становилась всё более узкой и извилистой, временами исчезая за густыми прибрежными зарослями. На небе появились неподвижные гряды кучевых облаков. Стало очень жарко, даже душно.
Так я ехал около часа. Потом друг за другом потянулись небольшие деревеньки. На другом берегу речки, как в зеркальном отображении, стояли дома других деревень. У заборов бродили куры. Где-то топили баню. У одного из колодцев остановился попить прямо из ведра чистейшей холодной воды. Плеснул пригоршню в лицо и на шею. На время стало легче переносить духоту, да и пот ненадолго перестал щипать глаза.
После третьей деревни снова долгое время пришлось ехать, не встречая никого на пути. Стали жутко донимать слепни и оводы. Вкупе с усиливающимся зноем, это сильно раздражало. Лес вдоль дороги заметно поредел, временами переходя в кущи низкорослого кустарника.
Неожиданно на проселок, метрах в десяти передо мной, выскочила лиса. Добежав до травянистой полосы между колей, рыжая остановилась, так же неожиданно, как и появилась. Я поставил ногу на землю, не слезая с велосипеда. Лиса повернула голову, и посмотрела на меня. Доли секунды длился этот обмен взглядами, после чего зверь, в два прыжка, достиг кустов и скрылся. «Надо было фотоаппарат захватить», — с сожалением подумал я.
Глотнув воды из фляги, я продолжил путь. Вскоре из-за кустов показалась околица последней на этом берегу деревни — Лыково. В ней-то и был мост, по которому я намеревался переправиться на другой берег. Речка в этом месте была такой ширины, что среди кустов и зарослей рогоза, сложно было увидеть её поверхность. Если бы не велосипед, то, разбежавшись, можно было перепрыгнуть на противоположный берег, не замочив ног.
У моста копошились в песке двое мальчишек. Увидев меня, они не смогли скрыть удивления на лицах — видимо не часто здесь посторонние люди появлялись. Более половины домов в деревне имели нежилой вид. А пацанов, видимо, на каникулы бабушке или деду привезли.
— Ребятня! До Плетькова далеко ещё?
— До куда, до куда? Не, мы не знаем. А вы у дедушки спросите. — сказал пацаненок, что постарше, и махнул загорелой ручонкой в сторону курившего у забора старика.
— Здравствуйте, уважаемый! Не подскажете — до Плетькова далеко добираться?
— А тебе зачем? На кладбище что-ли? — пристально посмотрев на меня спросил дед.
— Почему на кладбище? Просто посмотреть. Церковь там, да и ещё может что-нибудь.
— Нечего там смотреть, да и делать там нечего. Туда уж давно никто не ходит. Охотники пару раз уходили в сторону Плетькова, а обратно, наверное, получше дорогу находили. Здесь-то их потом не видели.
Дед явно был не в настроении. Разговаривал он со мной с плохо скрытым раздражением. «Ещё бы не одичать! Живет тут, наверное, весь год с двумя древними бабками на всю деревню, и только летом родственники навещают», — мысленно оправдал я неприветливый тон старика.
Будто прочитав мои мысли, дедок неожиданно сменил гнев на милость:
— До Плетькова-то километров восемь или десять. Дорога за теми домами начинается. Только её ещё отыскать надо.
— Спасибо большое, — я не стал больше задерживаться и поехал по, сложенному из толстых посеревших брусьев, мосту в сторону трех покосившихся домиков, указанных стариком.
Доехав до конца дороги я понял, что имел в виду дед — дорога просто обрывалась у самого леса. Догадаться о том, что когда-то путь пролегал и дальше, можно было лишь по малозаметному просвету в кустах и заросшим канавкам колеи. «Странно — по этой дороге не ездили минимум лет десять. Значит, в Плетьково и в самом деле никто давно не живет», — с удивлением сделал я вывод. И снова «зуд кладоискателя»: «Значит, никто не помешает мне исследовать дома и церковь»
Слова старика насчет кладбища меня не удивили — раньше, обычно, людей хоронили недалеко от церкви. Но и проведать усопших, видимо, давненько никто не хаживал. Что-ж, всё становится гораздо интересней. А данные из карты, похоже, безнадежно устарели.
Немного отдышавшись и отерев пот со лба рукавом олимпийки, я зашел в лес.
Проезжая мимо сельмага, внутренне усмехнувшись, обратил внимание, что на закрытой двери висит огромный амбарный замок. «Как всегда!» — подумал я, и сильнее нажал на педали.
Овражек пришлось пересечь на своих ногах. В этом месте дорога представляет собой грязное месиво, истоптанное коровами, и непроходимое для велосипеда. От полуразвалившейся фермы пахнуло смесью запахов сена, аммиака и навоза.
За фермой начинался густой лиственный лес, перемежающийся маленькими расчищенными пятачками полей. Довольно долго пришлось ехать по неровному проселку, не встречая ни людей, ни построек. Река с каждым километром становилась всё более узкой и извилистой, временами исчезая за густыми прибрежными зарослями. На небе появились неподвижные гряды кучевых облаков. Стало очень жарко, даже душно.
Так я ехал около часа. Потом друг за другом потянулись небольшие деревеньки. На другом берегу речки, как в зеркальном отображении, стояли дома других деревень. У заборов бродили куры. Где-то топили баню. У одного из колодцев остановился попить прямо из ведра чистейшей холодной воды. Плеснул пригоршню в лицо и на шею. На время стало легче переносить духоту, да и пот ненадолго перестал щипать глаза.
После третьей деревни снова долгое время пришлось ехать, не встречая никого на пути. Стали жутко донимать слепни и оводы. Вкупе с усиливающимся зноем, это сильно раздражало. Лес вдоль дороги заметно поредел, временами переходя в кущи низкорослого кустарника.
Неожиданно на проселок, метрах в десяти передо мной, выскочила лиса. Добежав до травянистой полосы между колей, рыжая остановилась, так же неожиданно, как и появилась. Я поставил ногу на землю, не слезая с велосипеда. Лиса повернула голову, и посмотрела на меня. Доли секунды длился этот обмен взглядами, после чего зверь, в два прыжка, достиг кустов и скрылся. «Надо было фотоаппарат захватить», — с сожалением подумал я.
Глотнув воды из фляги, я продолжил путь. Вскоре из-за кустов показалась околица последней на этом берегу деревни — Лыково. В ней-то и был мост, по которому я намеревался переправиться на другой берег. Речка в этом месте была такой ширины, что среди кустов и зарослей рогоза, сложно было увидеть её поверхность. Если бы не велосипед, то, разбежавшись, можно было перепрыгнуть на противоположный берег, не замочив ног.
У моста копошились в песке двое мальчишек. Увидев меня, они не смогли скрыть удивления на лицах — видимо не часто здесь посторонние люди появлялись. Более половины домов в деревне имели нежилой вид. А пацанов, видимо, на каникулы бабушке или деду привезли.
— Ребятня! До Плетькова далеко ещё?
— До куда, до куда? Не, мы не знаем. А вы у дедушки спросите. — сказал пацаненок, что постарше, и махнул загорелой ручонкой в сторону курившего у забора старика.
— Здравствуйте, уважаемый! Не подскажете — до Плетькова далеко добираться?
— А тебе зачем? На кладбище что-ли? — пристально посмотрев на меня спросил дед.
— Почему на кладбище? Просто посмотреть. Церковь там, да и ещё может что-нибудь.
— Нечего там смотреть, да и делать там нечего. Туда уж давно никто не ходит. Охотники пару раз уходили в сторону Плетькова, а обратно, наверное, получше дорогу находили. Здесь-то их потом не видели.
Дед явно был не в настроении. Разговаривал он со мной с плохо скрытым раздражением. «Ещё бы не одичать! Живет тут, наверное, весь год с двумя древними бабками на всю деревню, и только летом родственники навещают», — мысленно оправдал я неприветливый тон старика.
Будто прочитав мои мысли, дедок неожиданно сменил гнев на милость:
— До Плетькова-то километров восемь или десять. Дорога за теми домами начинается. Только её ещё отыскать надо.
— Спасибо большое, — я не стал больше задерживаться и поехал по, сложенному из толстых посеревших брусьев, мосту в сторону трех покосившихся домиков, указанных стариком.
Доехав до конца дороги я понял, что имел в виду дед — дорога просто обрывалась у самого леса. Догадаться о том, что когда-то путь пролегал и дальше, можно было лишь по малозаметному просвету в кустах и заросшим канавкам колеи. «Странно — по этой дороге не ездили минимум лет десять. Значит, в Плетьково и в самом деле никто давно не живет», — с удивлением сделал я вывод. И снова «зуд кладоискателя»: «Значит, никто не помешает мне исследовать дома и церковь»
Слова старика насчет кладбища меня не удивили — раньше, обычно, людей хоронили недалеко от церкви. Но и проведать усопших, видимо, давненько никто не хаживал. Что-ж, всё становится гораздо интересней. А данные из карты, похоже, безнадежно устарели.
Немного отдышавшись и отерев пот со лба рукавом олимпийки, я зашел в лес.
Страница
2 из 14
2 из 14
