Добавить в моё избранное
45 мин, 3 сек 582
Дерево, из которого дом был срублен, было серовато-черного цвета и все покрыто пятнами лишайника. Нижние венцы полопались и рассыпались рыжими лохмотьями трухи.
Открытый участок перед домом был жестоко изрыт и истоптан кабанами — пласты дерна были скатаны, как коврики, обнажая черную торфяную почву. Мятая трава вокруг «раскопок», да и следы копыт на влажном грунте не оставляли сомнений в авторстве этих земляных работ.
В первый дом я решил не заходить из-за его чрезвычайно ветхого состояния. Сквозь провалы в его стенах и так можно было кое-что увидеть. Это кое-что представляло собой: кучи старого тряпья, груды печного кирпича, осколки чугунов и глиняной посуды.
От соседнего дома не осталось совсем ничего, кроме, густо заросшего крапивой, холмика из бревен и кирпича.
Однако метрах в сорока от этих развалин, в тени высокой ветлы, стоял вполне пригодный к посещению домик. Конечно, время подействовало и на него, но покосился он совсем незначительно — в таком и жить можно. Сзади к избе, что обычно для наших мест, были пристроены друг за другом хлев и дровяной сарай, уменьшаясь по высоте подобно лесенке.
Чтобы подойти вплотную к дому, пришлось пробираться сквозь плотные заросли крапивы, спрятав руки в рукавах олимпийки, и закрывая ими лицо. Крыльца у входа в избу уже не было — отвалилось от старости. Порог входной двери находился на уровне моей шеи, что делало доступ в дом затруднительным. Конечно, это обстоятельство не помешало бы мне проникнуть внутрь, если бы не огромный и ржавый «амбарный» замок, наглухо запиравший тяжелую дверь.
Открытый участок перед домом был жестоко изрыт и истоптан кабанами — пласты дерна были скатаны, как коврики, обнажая черную торфяную почву. Мятая трава вокруг «раскопок», да и следы копыт на влажном грунте не оставляли сомнений в авторстве этих земляных работ.
В первый дом я решил не заходить из-за его чрезвычайно ветхого состояния. Сквозь провалы в его стенах и так можно было кое-что увидеть. Это кое-что представляло собой: кучи старого тряпья, груды печного кирпича, осколки чугунов и глиняной посуды.
От соседнего дома не осталось совсем ничего, кроме, густо заросшего крапивой, холмика из бревен и кирпича.
Однако метрах в сорока от этих развалин, в тени высокой ветлы, стоял вполне пригодный к посещению домик. Конечно, время подействовало и на него, но покосился он совсем незначительно — в таком и жить можно. Сзади к избе, что обычно для наших мест, были пристроены друг за другом хлев и дровяной сарай, уменьшаясь по высоте подобно лесенке.
Чтобы подойти вплотную к дому, пришлось пробираться сквозь плотные заросли крапивы, спрятав руки в рукавах олимпийки, и закрывая ими лицо. Крыльца у входа в избу уже не было — отвалилось от старости. Порог входной двери находился на уровне моей шеи, что делало доступ в дом затруднительным. Конечно, это обстоятельство не помешало бы мне проникнуть внутрь, если бы не огромный и ржавый «амбарный» замок, наглухо запиравший тяжелую дверь.
Страница
4 из 14
4 из 14
