Я помню локоны моей любимой

Все тело ломило от синяков, ушибов и царапин — еще бы, упасть с высоты в несколько десятков футов; хорошо, хоть жив остался. В нос бил сильный аромат ежевики. Забавно, когда-то я с аппетитом уплетал эти ягоды прямо с кустов, но теперь они причиняли мне лишь мучения. Глазницы невыносимо жгло огнем, и мир, который всего мгновение назад казался таким ярким, навек погрузился во тьму.

Я перевернулся на спину. Послышался треск ломающихся колючих веток, а руки и тело получили еще пару новых ссадин, но я не обратил на них никакого внимания. Сейчас меня волновало другое.

Руки покрылись теплой влагой с металлическим привкусом и характерным запахом. Она же текла из глазниц по лицу, маленькими струйками через скулы к ушам. От осознания произошедшего я хотел заплакать, но не мог; может, оно и к лучшему, ведь соленые слезы сейчас только усугубили бы мое и без того печальное положение. Боль сотнями острых игл впивалась в верхнюю часть лица и отдавалась в голове тяжелым колокольным звоном. Я готов был продать душу дьяволу, только бы прекратить ее.

Я истошно завопил. Послышалось хлопанье крыльев и шорох ветвей — это испугавшиеся птицы покинули насиженные места.

— Ты там живой?! — раздался над головой голос проклятой ведьмы.

Я ничего не ответил, только тихо стонал, крепко прижав ладони к лицу.

— Так тебе и надо! — не унималась ведьма. — Будешь знать, как лазить к девкам! Ты больше никогда ее не увидишь!

Наступило молчание. Я отнял руки от лица, чтобы показать ведьме, что она натворила. Напрасно я надеялся на ее сочувствие — она громко рассмеялась, насмехаясь не только над моей бедой, но еще и обрадовавшись своей случайной, но очень удачной шутке.

Я перевернулся обратно, уперся руками в землю и попробовал встать. Успешно. Каждый мускул ныл, но не настолько, чтобы совсем меня обездвижить. И вот я на ногах. Но что дальше? Как быть и куда идти?

— Убирайся! — вновь раздался ведьмин крик. — Уходи и никогда больше не возвращайся! Надеюсь, ты сгинешь в этих лесах! Из-за тебя я потеряла дочь!

— Не из-за меня, — произнес я, но из-за боли и обиды мой голос прозвучал тихо и сдавленно.

Чувство беспомощности завладело мной. Я вдруг почувствовал себя ужасно маленьким и слабым, словно потерявшийся ребенок в огромном мире, который я больше никогда не увижу. Унижен, обманут и разбит! Коварная старая карга провела меня, ослепила и лишила единственной возлюбленной, а теперь, судя по всему, намеревалась оставить меня умирать в темном лесу, про который в королевстве давно ходят нехорошие слухи. Я должен попробовать добраться до дома, но как понять, в какой он стороне? Да, я мог бы определить это примерно, ориентируясь на башню и место, где я выпал из окна, но в чаще все равно потеряюсь. В незнакомых лесах и зрячий может заблудиться, а уж слепой там точно пропадет.

Вдруг откуда-то справа раздалось фырканье. Ну конечно! Мой конь все еще дожидался меня недалеко от башни. Он умный, даже поводья держать не обязательно, и дорогу до дома знает прекрасно. Нужно только найти его…

Я сделал неуверенный шаг в сторону источника фырканья, выставив руки вперед. Затем еще один, и еще, и так чувствовал, что постепенно приближаюсь к цели. Вот уже слышалось, как конь переступает с копыта на копыто по мягкой траве. Удивительно, как с потерей зрения обостряются остальные чувства. Надеюсь, мой верный друг не испугается моего окровавленного лица. Хоть бы он признал меня.

Вскоре фырканье раздалось над самым ухом, а руки нащупали поводья. Я прикоснулся к седлу, нашел висящий на нем меч и походную сумку. Но стоило мне всунуть одну ногу в стремя, как вдруг конь вскочил на дыбы, опрокинул меня и рванул прочь. Я как можно быстрее попытался встать и прыгнуть вперед. Рука схватила меч! Конь несся вперед, волоча за собой и меня. Тело и без того получило немало ушибов, а теперь я боялся, что синяков станет столько, что я даже не смогу нормально прилечь и отдохнуть. Второй рукой я кое-как схватился за походную сумку и попробовал подтянуться. В этот момент конь остановился и лягнул меня копытом. Ремни оторвались, и я кубарем покатился назад, крепко удерживая в руках с трудом добытую поклажу. Стук копыт удалялся. Конь сбежал куда-то в чащу и скорее всего без проблем доберется до дома. Но без меня.

Я не понял причину такого поведения моего верного друга, а потому испытал глубокую обиду и разочарование. Похоже, что меня и правда с трудом можно было узнать: грязная изорванная одежда, глаз нет, все лицо в крови. И запах, конечно, запах. От меня до сих пор исходил яркий ежевичный аромат. Не удивлюсь, если ко мне прилипло несколько раздавленных ягод, которые и источали его.

За время этой непродолжительной скачки я совсем потерялся. Сделал пару осторожных шагов, расслышал хруст тонких веток и почувствовал мягкость опалой хвои. Конь увез меня в лес. Что ж, по крайней мере, он наверняка поскакал в направлении дома, стало быть, и мне туда же.