Добавить в моё избранное
44 мин, 20 сек 7363
Какие же тогда духи, мёртвые?… О чём ты говоришь?!
— Сны — не воображение, — серьёзно сказала Алинка. — Да и галлюцинации — не просто картинки в голове, но об этом потом. Сейчас мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов… нужно узнать ещё кое-что.
— Ну, давай.
— В ту ночь, когда ты убежала за кошкой, дед тебя не преследовал? Ведь нет?
— Нет.
— Вспомни: видела ты деда где-нибудь ещё, кроме своей квартиры… после его смерти, разумеется?
— Да вроде бы нет… не видела.
— А когда ночевала вне дома, он к тебе приходил? В командировке или в гостях?
— Нет.
— Отлично! — Алинка просияла. — Похоже, этот дух привязан к месту… то есть к дому. Чтобы отвязаться от него, тебе нужно просто уйти. В следующий раз, как увидишь деда во сне, выходи в коридор… а оттуда на улицу. Он за тобой не погонится.
— А если погонится? — с недоверием спросила я.
— Да ничего особенного не случится. Ещё один кошмарный сон, и только. Мало, что ли, у тебя их было? — Алинка поправила упавшую на глаза прядь чёрных, словно выкрашенных ваксой, волос и продолжила: — Будет гоняться — утром расскажешь мне. Ещё что-нибудь придумаю.
Мы попрощались, стоя в полутёмной прихожей; Алинке пора было домой, её давно ждали родители, Плутония и несколько ритуалов, которые она собиралась провести сегодня. Дел у начинающей ведьмы было невпроворот, — в сутках едва хватало часов, чтобы закончить их все…
Напоследок она напутствовала меня:
— Ты, главное, будь осторожней, — вдруг и в самом деле ходишь во сне? Колющие, режущие предметы спрячь. В окна не прыгай, — ещё разобьёшься… Лучше сначала попробуй взлететь. Если можешь, значит, и вправду сон… И постарайся никого не убивать и не калечить, даже если на тебя нападут. Если преследуют, — лучше уходи.
Мне показалось обидным трусливо покидать поле битвы, и я сказала:
— Ну и что мне теперь, каждую ночь уходить? Это что же получается… какой-то зловредный дух меня выжил? Из своей квартиры?
— Да зачем тебе эта квартира, когда ты спишь? — Алинка усмехнулась. — Ты свободна, тебе все пути открыты. Выбирай и лети… Да ты не бойся, всё образуется как-нибудь. Будем надеяться, что ты не лунатик и во сне не ходишь. В будущем, когда пообвыкнешься, можешь с кем-нибудь и подраться, если тебе так хочется… Я просто дала совет на тот случай, если ты встанешь с постели и кого-нибудь примешь за чёрта. Леонидовну, например… — она засмеялась, — весело и беззаботно.
Я проводила её к лифту и вернулась домой. Там меня ждали закипающий на плите чайник, нехитрый завтрак и томик стихов о смерти, зачитанный до дыр. Я попыталась углубиться в чтение, но любимая книга, всегда поднимавшая мне настроение, теперь не радовала. Вздохнув, я поставила книгу на место, рядом с «Теорией электрических цепей», и достала с полки «Сказки народов мира». Мне было грустно, хотя в окна светило солнце…
XVIII
За окном тёмно-синее, почти чёрное небо. Вечер, ночь или утро? Трудно сказать… Я тянусь к выключателю, и лампочка вспыхивает под потолком, — ярко и тревожно. С лестницы доносятся чьи-то шаги, — как всегда. Я знаю, что это он. Мой дед. Вернулся с кладбища… Ключ со скрежетом поворачивается в замке, — и в прихожую врывается ветер…
Дед идёт в свою комнату, а я неслышно пробираюсь по тёмной прихожей, выхожу в коридор и плотно закрываю за собой дверь. Слышится слабый щелчок: теперь дверь заперта на защёлку; у меня нет ключа, но мне не страшно остаться на улице, ведь я уже знаю, что это сон. Я тихонько спускаюсь вниз по бесконечным лестницам. Скоро мне надоедает идти пешком, и я прыгаю в лестничный пролёт. Мимо проносятся освещённые неоновыми лампами коридоры… я благополучно приземляюсь на первом этаже и выхожу на улицу.
Прохладный ветер шевелит мои растрёпанные волосы; улица пуста, лишь в освещённом круге под фонарём тихо дремлет чья-то машина, отдыхая от дневных трудов. Я иду по дороге, оставив далеко позади освещённый круг; дома расступаются, как будто пропуская меня, — впереди виднеются лес и поле, пахнущее свежими травами…
… Где-то там, за тяжёлой железной дверью, мёртвый дед стучит в стену своей клюкой, но мне уже не страшно. Здесь, за пределами тесных комнат, у призрака нет надо мной власти. Я улыбаюсь, вспоминая слова Алинки: «Ты свободна, тебе все пути открыты. Выбирай и лети»…
Я поднимаю руки, и воздух пружинит, выталкивает меня, как прозрачная речная вода. Секунда — и я уже лечу над землёй, замершей в ожидании утра. Мир плывёт подо мной, зачаровывая приглушёнными ночными красками, опьяняя запахом росы и медовых трав. Я спешу: мне так много нужно успеть. Мне хочется увидеть всё, — каждую травинку и каждый цветок, посетить каждый уголок прекрасного сновиденного царства. Завтра утром я расскажу Алинке о своих приключениях, мы вместе порадуемся моим успехам и посмеёмся над моими страхами.
— Сны — не воображение, — серьёзно сказала Алинка. — Да и галлюцинации — не просто картинки в голове, но об этом потом. Сейчас мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов… нужно узнать ещё кое-что.
— Ну, давай.
— В ту ночь, когда ты убежала за кошкой, дед тебя не преследовал? Ведь нет?
— Нет.
— Вспомни: видела ты деда где-нибудь ещё, кроме своей квартиры… после его смерти, разумеется?
— Да вроде бы нет… не видела.
— А когда ночевала вне дома, он к тебе приходил? В командировке или в гостях?
— Нет.
— Отлично! — Алинка просияла. — Похоже, этот дух привязан к месту… то есть к дому. Чтобы отвязаться от него, тебе нужно просто уйти. В следующий раз, как увидишь деда во сне, выходи в коридор… а оттуда на улицу. Он за тобой не погонится.
— А если погонится? — с недоверием спросила я.
— Да ничего особенного не случится. Ещё один кошмарный сон, и только. Мало, что ли, у тебя их было? — Алинка поправила упавшую на глаза прядь чёрных, словно выкрашенных ваксой, волос и продолжила: — Будет гоняться — утром расскажешь мне. Ещё что-нибудь придумаю.
Мы попрощались, стоя в полутёмной прихожей; Алинке пора было домой, её давно ждали родители, Плутония и несколько ритуалов, которые она собиралась провести сегодня. Дел у начинающей ведьмы было невпроворот, — в сутках едва хватало часов, чтобы закончить их все…
Напоследок она напутствовала меня:
— Ты, главное, будь осторожней, — вдруг и в самом деле ходишь во сне? Колющие, режущие предметы спрячь. В окна не прыгай, — ещё разобьёшься… Лучше сначала попробуй взлететь. Если можешь, значит, и вправду сон… И постарайся никого не убивать и не калечить, даже если на тебя нападут. Если преследуют, — лучше уходи.
Мне показалось обидным трусливо покидать поле битвы, и я сказала:
— Ну и что мне теперь, каждую ночь уходить? Это что же получается… какой-то зловредный дух меня выжил? Из своей квартиры?
— Да зачем тебе эта квартира, когда ты спишь? — Алинка усмехнулась. — Ты свободна, тебе все пути открыты. Выбирай и лети… Да ты не бойся, всё образуется как-нибудь. Будем надеяться, что ты не лунатик и во сне не ходишь. В будущем, когда пообвыкнешься, можешь с кем-нибудь и подраться, если тебе так хочется… Я просто дала совет на тот случай, если ты встанешь с постели и кого-нибудь примешь за чёрта. Леонидовну, например… — она засмеялась, — весело и беззаботно.
Я проводила её к лифту и вернулась домой. Там меня ждали закипающий на плите чайник, нехитрый завтрак и томик стихов о смерти, зачитанный до дыр. Я попыталась углубиться в чтение, но любимая книга, всегда поднимавшая мне настроение, теперь не радовала. Вздохнув, я поставила книгу на место, рядом с «Теорией электрических цепей», и достала с полки «Сказки народов мира». Мне было грустно, хотя в окна светило солнце…
XVIII
За окном тёмно-синее, почти чёрное небо. Вечер, ночь или утро? Трудно сказать… Я тянусь к выключателю, и лампочка вспыхивает под потолком, — ярко и тревожно. С лестницы доносятся чьи-то шаги, — как всегда. Я знаю, что это он. Мой дед. Вернулся с кладбища… Ключ со скрежетом поворачивается в замке, — и в прихожую врывается ветер…
Дед идёт в свою комнату, а я неслышно пробираюсь по тёмной прихожей, выхожу в коридор и плотно закрываю за собой дверь. Слышится слабый щелчок: теперь дверь заперта на защёлку; у меня нет ключа, но мне не страшно остаться на улице, ведь я уже знаю, что это сон. Я тихонько спускаюсь вниз по бесконечным лестницам. Скоро мне надоедает идти пешком, и я прыгаю в лестничный пролёт. Мимо проносятся освещённые неоновыми лампами коридоры… я благополучно приземляюсь на первом этаже и выхожу на улицу.
Прохладный ветер шевелит мои растрёпанные волосы; улица пуста, лишь в освещённом круге под фонарём тихо дремлет чья-то машина, отдыхая от дневных трудов. Я иду по дороге, оставив далеко позади освещённый круг; дома расступаются, как будто пропуская меня, — впереди виднеются лес и поле, пахнущее свежими травами…
… Где-то там, за тяжёлой железной дверью, мёртвый дед стучит в стену своей клюкой, но мне уже не страшно. Здесь, за пределами тесных комнат, у призрака нет надо мной власти. Я улыбаюсь, вспоминая слова Алинки: «Ты свободна, тебе все пути открыты. Выбирай и лети»…
Я поднимаю руки, и воздух пружинит, выталкивает меня, как прозрачная речная вода. Секунда — и я уже лечу над землёй, замершей в ожидании утра. Мир плывёт подо мной, зачаровывая приглушёнными ночными красками, опьяняя запахом росы и медовых трав. Я спешу: мне так много нужно успеть. Мне хочется увидеть всё, — каждую травинку и каждый цветок, посетить каждый уголок прекрасного сновиденного царства. Завтра утром я расскажу Алинке о своих приключениях, мы вместе порадуемся моим успехам и посмеёмся над моими страхами.
Страница
12 из 13
12 из 13
