Добавить в моё избранное
42 мин, 19 сек 10914
Куда должен был уйти дорогой ему человек и почему он не вернётся? Что такое небо и Бог? А ангелы? Они красивые? Эти вопросы ещё оставались с ним. Ответ на некоторые из них он уже знал. Некоторые понимал. Другие же ещё не были разгаданы.
Странное слово «рак». Он и сейчас это помнил. Что это за болезнь? Почему от неё нет лекарства? Рак — он же живой и обитает в реке. Его едят. Так почему его нельзя просто словить и убить? Почему бабушка угасает? Как всё непонятно и странно. А она улыбалась, до самого последнего момента держась молодцом. Она брала его за руку, поддерживала, говорила, чтобы он не боялся. В последний день, перед тем как ей уйти, они с бабушкой гуляли по саду. Солнце ласково грело, небо было тёплым и таким голубым, словно яйцо малиновки. Такое небо с облаками, далёкими и волнистыми, бывало только в конце лета, когда осень вступала в свои права, так говорила его бабуля. Она его очень любила. Говорила, что Артём похож на деда Андрея, что у него его нос и брови. Они долго смотрели на огненно-красные яблоки. Бабушка спрашивала Тёму:
— Ты не дашь моему саду погибнуть? Приглядывай за ним. И сад отплатит тебе благодарностью. Если будешь ухаживать за деревьями, то тогда всегда будешь есть сочные и полезные плоды.
Они ещё часок посидели на лавочке, стоящей в беседке, обвитой зелёной виноградной лозой. Внезапно бабушка схватилась за сердце. Её измождённое и усталое лицо побледнело, а последними её словами, которые запомнил Артём, были:
— Не бойся. Я всегда буду приглядывать за тобой. Ты мой любимый внучок и я тебя не оставлю.
Эти воспоминания помогли Артёму. Он принёс на кухню орехи и сахар. Мать и его сестра спали. Это не походило на обычный сон. Обе были бледными и холодными. Тёме хотелось закричать: «Не спите! Проснитесь! Оно только и ждет, чтобы вы продолжили спать. А потом оно явится за нами, когда мы будем спать и окажемся беспомощными». Он чувствовал, что нечто придёт, чтобы их проглотить, как паук мух, попавших в его паутину.
Артем сделал себе кофе, сладкий и крепкий. Мама не раз говорила ему, что детям кофе вредно, но он чувствовал, что ему без него не обойтись. Он устал и закрыл глаза. Тут же перед его мысленным взором появилось бабушкино лицо. Доброе и молодое, каким оно было до её болезни. Её образ прогонял страх. Тёма открыл глаза. Он почувствовал, что спать нельзя, так как был уверен в том, что это ночь роковая, последняя, и если им удастся её пережить, то зло проиграет.
Стало совсем темно. Мальчик пощёлкал выщербленным выключателем. Всё без толку. Света не было. За окном злыми глазами блестели равнодушные звёзды. Их света хватало, чтобы увидеть, что пейзаж за окном снова из другого мира. Детская площадка исчезла, а на её месте появилось зловещее кладбище. А белый туман скользящими сырыми щупальцами, клубясь, полз по земле. В его облике мальчику чудилось нечто змеиное. Туман слабо фосфоресцировал бледно-голубым светом. И в этих световых вспышках мальчику чудились лица мёртвых людей — бледные, с провалами ртов и впалыми гнилыми носами.
Мальчик отошёл от окна. Он не в силах был видеть это безумие. Увиденное за окном сводило с ума, заставляло погружаться в чёрную бездну, полную безнадёжности и кошмара. Мальчик сообразил зажечь газ и, освещённый синим пламенем, сидел на полу, посматривая по сторонам.
Часы пробили полночь и загудели. Резкий младенческий плач, вой голодного ребёнка пронзил тишину. Артём встал. От всхлипываний, полных невыносимой боли и муки, хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать. Но он справился, сел на пол и остался на кухне. Крик прекратился. Волосы мальчика стали подниматься, становясь дыбом, по коже поползли мурашки от жуткого страха. Окна запотели, заиндевели под натиском холодного, веющего из вентиляции холодного ветра. В кухонную дверь заскребли когти, острые и длинные. Ручка затарахтела, прогибаясь всё ниже и ниже под тяжестью большого пушистого тела. Дверь не выдержала и открылась, впуская в проём серую кошку с глазами бабки Агафьи. Животное зашипело, заурчало, шире раскрывая пасть. Розовый шершавый язык высунулся из пасти и остался висеть. Кошка замурчала, но не мяуканье, а слова полились из её чёрной пасти.
— Мальчик, — сказала она. — Хватит сопротивляться. Всё бесполезно. Давай я помогу тебе. Будет легко и не больно. Ты просто уснёшь.
— Кыш, мерзкая образина! Катись, откуда пришла! Пошла прочь!
Тёма взял старый веник и погнал кошку прочь. Та сопротивлялась. Но старые жёсткие прутья кололи её чёрный нос и лезли в глаза. Кошка не могла наловчиться и обойти метлу. Мальчик её прогнал и заблокировал дверь, придвинув к ней старый стол, прилагая такие огромные физические усилия, что весь вспотел. Но Темка был доволен проделанной работой. Он успокоился.
Но затишье оказалось недолгим. Часы пробили два. Треск, грохот, холод и ветер. Тарелки попадали, вылетая из старых шкафов, дверцы буфета резко открылись, с грохотом припечатываясь к стене.
Странное слово «рак». Он и сейчас это помнил. Что это за болезнь? Почему от неё нет лекарства? Рак — он же живой и обитает в реке. Его едят. Так почему его нельзя просто словить и убить? Почему бабушка угасает? Как всё непонятно и странно. А она улыбалась, до самого последнего момента держась молодцом. Она брала его за руку, поддерживала, говорила, чтобы он не боялся. В последний день, перед тем как ей уйти, они с бабушкой гуляли по саду. Солнце ласково грело, небо было тёплым и таким голубым, словно яйцо малиновки. Такое небо с облаками, далёкими и волнистыми, бывало только в конце лета, когда осень вступала в свои права, так говорила его бабуля. Она его очень любила. Говорила, что Артём похож на деда Андрея, что у него его нос и брови. Они долго смотрели на огненно-красные яблоки. Бабушка спрашивала Тёму:
— Ты не дашь моему саду погибнуть? Приглядывай за ним. И сад отплатит тебе благодарностью. Если будешь ухаживать за деревьями, то тогда всегда будешь есть сочные и полезные плоды.
Они ещё часок посидели на лавочке, стоящей в беседке, обвитой зелёной виноградной лозой. Внезапно бабушка схватилась за сердце. Её измождённое и усталое лицо побледнело, а последними её словами, которые запомнил Артём, были:
— Не бойся. Я всегда буду приглядывать за тобой. Ты мой любимый внучок и я тебя не оставлю.
Эти воспоминания помогли Артёму. Он принёс на кухню орехи и сахар. Мать и его сестра спали. Это не походило на обычный сон. Обе были бледными и холодными. Тёме хотелось закричать: «Не спите! Проснитесь! Оно только и ждет, чтобы вы продолжили спать. А потом оно явится за нами, когда мы будем спать и окажемся беспомощными». Он чувствовал, что нечто придёт, чтобы их проглотить, как паук мух, попавших в его паутину.
Артем сделал себе кофе, сладкий и крепкий. Мама не раз говорила ему, что детям кофе вредно, но он чувствовал, что ему без него не обойтись. Он устал и закрыл глаза. Тут же перед его мысленным взором появилось бабушкино лицо. Доброе и молодое, каким оно было до её болезни. Её образ прогонял страх. Тёма открыл глаза. Он почувствовал, что спать нельзя, так как был уверен в том, что это ночь роковая, последняя, и если им удастся её пережить, то зло проиграет.
Стало совсем темно. Мальчик пощёлкал выщербленным выключателем. Всё без толку. Света не было. За окном злыми глазами блестели равнодушные звёзды. Их света хватало, чтобы увидеть, что пейзаж за окном снова из другого мира. Детская площадка исчезла, а на её месте появилось зловещее кладбище. А белый туман скользящими сырыми щупальцами, клубясь, полз по земле. В его облике мальчику чудилось нечто змеиное. Туман слабо фосфоресцировал бледно-голубым светом. И в этих световых вспышках мальчику чудились лица мёртвых людей — бледные, с провалами ртов и впалыми гнилыми носами.
Мальчик отошёл от окна. Он не в силах был видеть это безумие. Увиденное за окном сводило с ума, заставляло погружаться в чёрную бездну, полную безнадёжности и кошмара. Мальчик сообразил зажечь газ и, освещённый синим пламенем, сидел на полу, посматривая по сторонам.
Часы пробили полночь и загудели. Резкий младенческий плач, вой голодного ребёнка пронзил тишину. Артём встал. От всхлипываний, полных невыносимой боли и муки, хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать. Но он справился, сел на пол и остался на кухне. Крик прекратился. Волосы мальчика стали подниматься, становясь дыбом, по коже поползли мурашки от жуткого страха. Окна запотели, заиндевели под натиском холодного, веющего из вентиляции холодного ветра. В кухонную дверь заскребли когти, острые и длинные. Ручка затарахтела, прогибаясь всё ниже и ниже под тяжестью большого пушистого тела. Дверь не выдержала и открылась, впуская в проём серую кошку с глазами бабки Агафьи. Животное зашипело, заурчало, шире раскрывая пасть. Розовый шершавый язык высунулся из пасти и остался висеть. Кошка замурчала, но не мяуканье, а слова полились из её чёрной пасти.
— Мальчик, — сказала она. — Хватит сопротивляться. Всё бесполезно. Давай я помогу тебе. Будет легко и не больно. Ты просто уснёшь.
— Кыш, мерзкая образина! Катись, откуда пришла! Пошла прочь!
Тёма взял старый веник и погнал кошку прочь. Та сопротивлялась. Но старые жёсткие прутья кололи её чёрный нос и лезли в глаза. Кошка не могла наловчиться и обойти метлу. Мальчик её прогнал и заблокировал дверь, придвинув к ней старый стол, прилагая такие огромные физические усилия, что весь вспотел. Но Темка был доволен проделанной работой. Он успокоился.
Но затишье оказалось недолгим. Часы пробили два. Треск, грохот, холод и ветер. Тарелки попадали, вылетая из старых шкафов, дверцы буфета резко открылись, с грохотом припечатываясь к стене.
Страница
11 из 12
11 из 12
