Голодные призраки

Сад у нас расположен в районе Мишлановских полей, поэтому самый короткий путь оттуда до дома — через кладбище. Уже смеркалось, но это меня нисколько не смущало, потому что кладбищ я не боюсь (точнее сказать, раньше не боялась). Поскольку время было уже позднее, на кладбище было совсем безлюдно и тихо. Но, подходя к папиной могиле, я увидела, что на ней кто-то есть — стоит человек. Мне стало немножко не по себе, я замедлила шаг и даже заколебалась, не свернуть ли куда. Но я была уставшая, сворачивать и продираться среди чужих могил не хотелось, и я сказала себе: будь что будет! Подойдя ещё ближе, я увидела, что на папиной и бабушкиной могиле и впрямь стоит человек, весь в белом, спиной ко мне. Я окликнула его: «Эй! Вы что здесь делаете?», подумав, что это может быть какой-нибудь бездомный. Однако человек ничего мне не ответил, но развернулся в мою сторону, и я узнала отца. Он был точно такой же, как в день похорон, только весь белый и неподвижный, будто статуя. Стоял и смотрел на меня, не моргая. Я шагнула к нему и спросила: «Папа, это ты?». Он ничего не ответил, но вдруг стал наклоняться в мою сторону. Прямо не сходя с места, просто наклонялся как опускающийся шлагбаум. Тут у меня в голове что-то щёлкнуло, я почувствовала, что дело неладно, отступила на два шага и перекрестила его. И сказала: «Если ты мой отец, то покойся с миром, а если ты дух нечистый, то убирайся прочь!». И «он» подался назад и стал уходить под землю. Прямо погружался сначала до колен, потом — по пояс, потом — по плечи, пока совсем не ушёл под землю. Причём произошло это очень быстро, словно кто-то его тянул вниз. Несколько секунд — и за оградкой уже пусто. Тут мне стало так жутко, что я, сама не помню как, прибежала домой. Муж, увидев меня, сам перепугался. Я ему сказала, что видела привидение, но в подробностях рассказывать не стала.

На следующий день я пошла в церковь и поставила свечку за папин упокой. Но с тех пор вечерами я через кладбище больше не хожу. И ещё меня волнует вопрос: кто это был?»…

Меня охватило такое возбуждение, что я даже не стал дочитывать письмо. Вскочил из-за стола и принялся расхаживать по комнате. Сходство этой истории и той, что рассказал дядя, было очевидно. Опять же дыра, в которую я провалился, и описанное погружение покойника под землю — разве тут нет связи?

Но, чёрт возьми, что же это творится-то такое?! Неужели мертвецы начали массово воскресать и вылезать после заката солнца на поверхность? Тьфу, бред какой!

Я почувствовал, что надо срочно с кем-то поделиться мыслями, иначе меня просто разорвёт изнутри. Да вот хотя бы позвонить дяде Лёше.

Я набрал номер и долго стоял, прижав к уху телефонную трубку. Но в ней звучали лишь длинные гудки — дядя, похоже, отсутствовал. А мобильную связь он, увы, не признавал. Ладно, решил я, успеем поговорить завтра!

Ночью я спал плохо. Нет, меня не мучили кошмары, не снились ни привидения, ни восставшие из могил мертвецы. Просто тайны Южного кладбища завладели мыслями, не давали расслабиться и погрузиться в сон. Я осознал, что меня прямо-таки тянет на кладбище. Тяга эта была во многом иррациональной, потому что чётко объяснить самому себе, почему я вновь хочу посетить погост, я тогда не мог. Списал всё на естественное человеческое желание докопаться до сути вещей.

Днём с рабочего телефона я вновь постарался связаться с дядей и вновь безуспешно. Позвонил отцу, но тот удивился и заявил, что на брата это не похоже — пропадать надолго. Пообещал сходить проведать. После работы я, как и планировал, посетил музейный архив, пытаясь найти хоть что-нибудь о Южном кладбище. Впрочем, особых иллюзий на этот счёт я не питал, а потому и не был сильно разочарован, когда не нашёл упоминаний о каких-либо загадочных кладбищенских случаях.

Вечером того же дня, поглотив ужин, я уселся перед монитором, чтобы проверить почту. Сразу шесть писем. Два — спам, а остальные, кажется, по интересующему меня делу. Первое письмо — банальная быличка про бесовскую свадьбу (само собой, по закону жанра выдаётся за подлинную историю!), второе — про встречу с шаровой молнией (интересно, но не в данный момент), третье… Начал было читать, увидев заветное словосочетание «Южное кладбище», но вскоре бросил: автор был явным шизофреником. Все эти фразочки: «я знаю, что происходит на самом деле», «всё гораздо серьёзнее, чем вы думаете», «не ходите на кладбище после захода солнца»… Чушь полнейшая! Я перешёл к последнему письму, когда зазвонил телефон.

— Алло?

— Серёжа, это я! — отец. — Слушай, сходил я сегодня к Алексею. На всякий случай взял ключ от его квартиры. Звонил-звонил, не открывает. Думаю, вдруг случилось чего? Ну, мало ли, с сердцем плохо стало или ещё чего… Открыл дверь — дома никого. Похоже, со вчерашнего дня его нет. Куда мог запропаститься, ума не приложу!

В груди у меня заворочалось смутное беспокойство.

— Пап, а ты ведь с ним вчера созванивался, да?