Голодные призраки

И он начал свой рассказ, изредка прерываемый моими уточняющими вопросами и репликами:

— Я, Серёжа, знаешь ли, директор сельской школы. («О, а я после института тоже работал в школе!» — вставил я.) Забот выше крыши, отпуска есть только на бумаге, одна радость — на рыбалку сходить да в лес за грибами. Так вот, в позапрошлом году мы с одним из наших учителей, Алексеем Максимовичем, пошли на старый скотомогильник за опарышами. Он ведёт и биологию, и химию, и географию… Штат у нас небольшой, так что многие учителя ведут сразу по несколько предметов. Ну, в сельских школах — обычное дело!… И вот, веришь ли, один особо здоровый опарыш Максимыча укусил. Когда-нибудь слышал, чтоб опарыши кусались? То-то и оно! Мы конечно удивились, но значения особого не придали. Ранку обработали да и забыли. А потом с Максимыч начал чудить… Стал такой неразговорчивый, в селе ни с кем не общается, всё в лесу пропадает. Даже если проливной дождь с утра. Ну, как говорится, у всех свои тараканы.

А потом старики начали исчезать. У многих дети, внуки в городе живут, потому никто и не беспокоился поначалу. Позже выяснилось, что вовсе не к детям они уезжали… Ага.

— А что выяснилось? — не удержался я.

— Выяснилось! Такое выяснилось, что мама не горюй! Пошёл я как-то в лес, гляжу: Максимыч куда-то в чащу прётся, меня не замечает. Дай, думаю, прослежу за ним! Крадусь тихонечко. Привёл он меня к небольшому озерцу, даже, скорее, болотцу. Вокруг осины растут, берёзы, и к одной осине верёвка привязана, а другой конец в воду уходит. Максимыч за верёвку взялся и давай её вытягивать. Видно, что с усилием тянет, тяжёлое что-то. Наконец вытянул…

Тут Виктор сделал паузу, закрыл глаза и потряс головой.

— Что вытянул? — с замиранием сердца спросил я.

— Одного из пропавших! — вздохнул Виктор. — Мёртвого, разумеется, и уже разбухшего от воды. Тут я не выдержал, вскрикнул, Максимыч меня и заметил. И говорит, как бы оправдываясь: «Он свежатинки не ест!». Я эту фразу отлично запомнил, правда, тогда ещё не понимал, что она означает… В общем, из леса я убежал, участковому нашего сообщил, да только Максимыч в тот день сам домой не явился. И, кстати, тело, которое он из воды вытащил, участковый тоже не нашёл…

Виктор замолчал и принялся пить кофе маленькими глоточками. Я тоже молчал. Ждал.

— Я, Сергей, понимаешь, всё голову ломал, что же эти его слова значат! Воображение мне всё какого-то монстра рисовало, типа снежного человека, только хищного. Умом, правда, понимал, что ерунда это, а на самом деле у Максимыча крыша съехала. Согласись, бывает ведь такое!… Да только реальность оказалась страшнее. Как-то осенней ночью земля заколебалась и на поверхность вылезло оно. Бог мой! Это было чудовищно! Огромный белый червь с пастью и челюстями. Он высунулся из земли, наверное, только на одну треть, но и то сровнялся со столбом. Челюсти, как серпы, ходят ходуном! — Виктор сложил ладони и показал пальцами, как двигались челюсти. — Оно убило и сожрало двоих детей. Люди высыпали на улицу и стояли в ужасе… Потом один из наших, старый охотник, прибежал с ружьём и выстрелил в него почти в упор… Оно заизвивалось и ушло в землю. Мы тогда думали, что навсегда…

— А он… оно появилось вновь?

— Ты уже имел возможность убедиться в этом! — усмехнулся Виктор.

— Погоди, погоди! — я сжал пальцами виски и старался хоть немного упорядочить хаос мыслей. — Ты хочешь сказать, что то, что я видел на кладбище, тот самый червь?… Вообще-то да… похоже на червя. Вот только он поменьше, чем тот, о котором ты говоришь.

— Мне кажется, — сказал Виктор, — что червь, хозяйничавший у нас в селе, на самом деле был всего лишь личинкой. А вот то, что пыталось напасть на тебя, — то, что из этой самой личинки вылупилось! И размножилось.

— Размножилось?! — я аж подпрыгнул.

Виктор ухмыльнулся:

— Их много, Серёжа. Целая колония!

— Твою мать! — только и смог сказать я.

— Я пытался их подсчитать. Насчитал примерно два десятка. Примерно — потому что разом они никогда не появляются, то один, то другой. Вполне возможно, что я несколько мог одного червя принять за нескольких, если, конечно, он вылазил на поверхность в разных местах. Но, думаю, что на самом деле их не два десятка, а больше, значительно больше.

Эти слова окончательно лишили меня душевного равновесия. От мысли, что земля под Южным кладбищем изрыта ходами, в которых кишат гигантские черви, у меня леденели внутренности. В этом было что-то противное самой природе.

— Видимо, на первых порах они питались телами умерших, — продолжал Виктор. — Я читал, что почва тут препятствуют разложению, тела могут сохраняться долго… А теперь они имитируют внешность тех, кого сожрали, чтобы приманивать родственников и нападать на них.

Он сделал паузу, а затем добавил:

— Сам понимаешь, что это значит!