Голодные призраки

Парадоксально, но я ещё сохранял ясность мысли, а потому отметил, что могу различить даже черты дядиного лица, но принять это за человека можно лишь в сумерках и издалека. Кожа существа была покрыта налипшими комочками глины и песка, и я понял, что оно вылезло из той самой дыры в земле, в которую провалилась моя нога несколько дней назад.

Я попятился, не решаясь повернуться к существу спиной. А оно… оно наклонилось вперёд, перегнулось через решётку и начало вытягиваться, утончаясь и приближаясь ко мне. А потом передний конец его тела, тот, что имитировал дядину макушку, вдруг раскрылся, как распадается на ломти спелый арбуз, крест-накрест надрубленный ножом. И каждый «ломоть» быть изогнутой челюстью, обрамляющей чёрную дыру пасти. При этом существо не издало ни звука, кроме лёгкого чмоканья, с которым оно открыло свой рот.

Я замер. Так замирают животные, ослеплённые светом фар. Я же замер от запредельного ужаса и невыносимого трупного смрада, исходящего из разверстой пасти.

Не знаю, что произошло бы дальше, если б в следующий миг я не потерял равновесие. Я начал падать назад себя, ударился спиной о прутья решётки, а уж потом заработал инстинкт самосохранения. Я присел, повернулся, прополз по периметру ограды на четвереньках, встал на ноги и побежал.

Бог мой, как я бежал! Не разбирая дороги, запинаясь, цепляясь курткой за всё что только можно зацепиться и ежесекундно оглядываясь. Мне казалось, что жуткая тварь перемахнула через оградку и мчится за мной, сгибаясь и разгибаясь, как гусеница. Добежав до угла часовни, я остановился. Приступ паники миновал, монстр меня не преследовал, и я решил, что пора взять себя в руки.

Мне не хватало воздуха, сердце колотилось, в ушах гудело, глаза щипало от пота, к горлу подкатывала тошнота. Я согнулся пополам, упёрся вытянутыми руками в колени, зажмурился и старался восстановить дыхание.

Справа от меня что-то зашуршало. Я вскинул голову и вскрикнул: передо мной стоял человек. Это был именно человек, а не чудовищная имитация. Ростом примерно с меня, неопределённого возраста, весь закутанный в какое-то дурнопахнущее тряпьё. Самый обычный бомж. Никаких других особенностей его внешности я разглядеть не смог да и не успел, потому что незнакомец занёс вверх руку, а в руке было что-то тяжёлое, судя по всему — топор.

В этот самый миг разум уступил место инстинкту. А тот посоветовал резко уклониться в сторону и со всей мочи двинуть кулаком по физиономии напавшего…

Я никогда не бил человека по лицу. Даже в мальчишеских драках, даже в армии. Раздался звук как при ударе по куску говядины и ещё вроде что-то хрустнуло. (Несколько минут спустя я обнаружу, что кожа на костяшках пальцев лопнула, и кулак в крови — моей и чужой.) Таинственный незнакомец издал полувздох-полувсхлип, выронил топор и завалился в разросшийся под стенами часовни бурьян.

Не оглядываясь, я помчался домой и перевёл дух только когда захлопнул входную дверь, навалившись на неё спиной.

Дома я залпом выпил почти стакан водки, даже не почувствовав горечи. Через несколько минут, когда алкоголь начал оказывать своё целебное действие, я осознал, что в состоянии более-менее здраво проанализировать случившееся.

Увы, но ни одна умная мысль мне в голову не пришла! Объяснить случившееся я не мог, как ни пытался. И тут в памяти всплыло письмо с предостережением, то самое, что ранее я отверг как явную чепуху.

Я немедленно сел за компьютер. Чёрт возьми! Этот якобы бред вовсе не был таковым! Ведь человек, написавший мне, явно знал что-то такое! Взять хотя бы вот это: «Не ходите на кладбище после захода солнца. Особенно остерегайтесь могил родственников!» Так-так! Надо обязательно с ним связаться!

Под письмом стояла подпись: Виктор Белкин. И номер мобильного.

Я позвонил немедленно.

На часах было далеко за полночь. Мы с Виктором сидели за столом в его съёмной квартире и пили уже бог знает которую чашку растворимого кофе.

Виктор оказался невысоким, плотно сбитым человеком с широким скуластым лицом, покрытым тёмным загаром. Этот загар, а также особая манера речи и плавность движений выдавали в нём сельского жителя. Был он молод (немного старше меня, то есть слегка за тридцать), но седеющие виски и скопления морщинок вокруг глаз позволили мне предположить, что он уже кое-чего повидал в этой жизни. А ещё в его глазах горел странный огонёк. Тот самый, что присущ всем, кто одержим какой-либо идеей.

— Что ж, Сергей, поздравляю! — сказал Виктор, выслушав мой сбивчивый рассказ и немного подумав. — Можешь отмечать свой второй День рождения!

Эти слова вновь вызвали у меня приступ страха.

— Что, всё настолько серьёзно?

— Ты даже не представляешь, с чем столкнулся! — хмыкнул Виктор. Мы как-то незаметно перешли на «ты», как будто были знакомы давным-давно. — Ну да я сейчас постараюсь ввести в в курс дела, так сказать!