Праздник Тыквы

Но все еще не хотела верить.

На кончике сигареты нарос длинный столбик пепла — Леша не столько курил, сколько прислушивался к шагам Сони в комнате. Шаги начали приближаться. Леша затянулся и стряхнул пепел в стоявшего перед ним фарфорового голубя. Прищурился, глянул на вошедшую Соню сквозь клуб дыма. Соня, двигаясь, как автомат, выбросила в ведро маленькие серые осколки. Закрыла дверцу, повернулась к Леше, взяла голубя и вытряхнула пепел прямо на Лешины потертые джинсы.

— Эээ, ты чего! — возмутился он.

— В блюдечко покуришь, — ровным голосом сказала Соня.

Леша криво усмехнулся, и вдруг влепил Соне затрещину. Девушка покачнулась, от неожиданности у нее брызнули слезы из глаз.

— Леша! — вскрикнула она.

— Это ты меня довела! — неожиданно визгливо крикнул он и закончил холодно: — Сука.

— Да что ты говоришь… что ты делаешь… — пробормотала Соня в отчаянии.

Она стояла у раковины, нелепая и взлохмаченная, с голубем в руках. На щеке расплывался багровый отпечаток пятерни.

— Голубя она пожалела! — рявкнул Леша. — А меня ей не жалко!

Соня покачала головой и сказала:

— Уходи.

Леша набычился:

— Что?

— Уходи, — почти шепотом повторила она.

— А ты выгони меня! — он огляделся, сел на стул и развалился на нем. — Выгони! Ну! Вызови милицию, давай!

Соня приподняла голубя, глянула на него так, словно видела его впервые, и поставила на стол.

— Не приедет никто, — злорадно продолжал Леша. — Они на семейные разборки не ездят. Так-то, милая.

Он затянулся и снова выпустил дым.

Соня медленно, держась за стенку, как слепая, вышла из кухни.

Она услышала, как хлопнула дверь. И тогда — и только тогда — свернулась в любимом кресле в клубочек и зарыдала. За окном шумел дождь. Прозрачный и светлый, один из последних дождей лета, на смену которым скоро должны были придти серые тоскливые дожди осени.

Вместе с куском отвалившейся от хлопка старой побелки обрушилась и жизнь Сони. Такая милая и уютная, запланированная еще на третьем курсе института — а может, и раньше, и Соней ли?

Многие подруги Сони вышли замуж на пятом курсе — чтобы получить диплом на фамилию мужа и потом не мучиться с документами. Соня же не торопилась. Они начали встречаться с Лешей на втором курсе. Он был на год старше и с другого факультета — инженерно-технического. Леша был красивым высоким парнем, душой компании, очень нежным и юморным. Три года назад умерла тетя Сони, Адель; она была бездетной и завещала свою уютную однокомнатную квартирку племяннице, которую очень любила. Сначала Соня жила в этой квартире одна. И первым ее товарищем стал не Леша, а Тигра, который сейчас свернулся клубочком на груди у хозяйки и встревоженно тыкался холодным носом в мокрую щеку, щекотал усами. Мать, переживая за Соню, тогда настойчиво советовала ей завести собаку. И Соня даже уже договорилась на щенка ротвейлера с Наташей, своей подругой по танцам. Но случилось так, что Соня зашла в областную библиотеку, за каким-то философом, что ли, реферат писать… и увидела яркий пушистый комочек. Он лежал среди других под боком у царственной, трехцветной мамы-кошки, прикормленной в библиотеке. Предприимчивая гардеробщица тут же спросила, не нужен ли Соне кот. И Соня подумала: «Наверное, это судьба».

Примерно то же самое Соня думала насчет Леши. Леша, в отличие от Тигры, не гадил по углам и не падал с подоконника, увлекшись охотой за голубями. Их квартирка стала центром притяжения и осью для их разношерстной компании. Здесь собирались все их друзья. Соня училась на факультете иностранных языков, где мальчиков было мало, зато на ИТФ их было хоть отбавляй. Звучала гитара, слышались шутки и смех, и Соня подносила Леше зажигалку…

Денег, правда, все время не хватало.

«Но разве в деньгах счастье!», как и многие влюбленные, думала Соня тогда.

У Леши была хлебная специальность. Скоро он выпустится, устроится на работу, будет хорошо зарабатывать. И она, Соня, не будет сидеть сложа руки. Еще в университете она неплохо подрабатывала переводами. То художественными, то техническими, то водила по достопримечательностям города заезжих иностранцев. А достопримечательностей в Веслогорске было ох как много!

Но что-то пошло не так. На хорошую, в понятиях Леши, работу не хотели брать парня, не отслужившего в армии. А Российская Армия, как выяснилось, вовсе не испытывала нехватки в лейтенантах. «Не буду я работать за двенадцать тысяч», говорил Леша гордо, а его сокурсники кивали. Но дружеские попойки становились все более редкими. Друзья нашли себе хорошую работу, а кто-то и на двенадцать тысяч согласился. Пока Соня училась на последнем курсе, мать с отцом еще давали ей кое-какие деньги. Но летом и вовсе наступил ад кромешный. За переводы платили хорошо, но они были как снег — то густо, то пусто.