Добавить в моё избранное
39 мин, 48 сек 17656
Ей удалось даже найти в саду какую-то разложившуюся плоть — то ли птицы, то ли крысы. Хоррор дал ей что-то выпить «для остроты ощущений», и теперь даже он с опаской смотрел на девочку, которая с необыкновенным рвением и вырывающимся наружу нечеловеческим возбуждением готовила мучения сестре. Все что угодно, лишь бы Хоррор восхищался ею… Облачившись в черные кружева, Джейн сразу повзрослела, будто переступила через невидимую черту, она больше не смеялась и не улыбалась, а только жадно пожирала глазами непохожего ни одного из знакомых ей людей мужчину, называвшего ее «черным ангелом».
Приготовления были закончены… Хоррор спросил Джейн, не хочет ли она уйти, но тут же замолчал, увидев, как девочка сжала кулаки и чуть не зарыдала. Ему пришлось просить прощения за глупый вопрос. Успокоившись, Джейн ревниво посмотрела на красивую восемнадцатилетнюю сестру: это ей всегда уделяли больше внимания, это вокруг нее крутился весь мир и это ее красотой восхищался каждый, приходящий в дом… Джейн обернулась к Хоррору:
— А нам обязательно нужна Мишель?
Он кивнул.
— А зачем?
Хоррор сел перед девочкой на корточки и обнял ее за плечи:
— Поверь мне, милая, я много лет пробовал поднять мертвых, но я не могу сделать это через мир живых — здесь они лишь кости и прах. Ворота в наш мир надо открыть из другого мира, а твоя сестра зашла в своих блужданиях очень далеко… Нам только надо направить ее и уговорить, чтобы она нам помогла, — он посмотрел на Джейн — понимает ли она его, и понял, что даже лучше, чем он ожидал. Он погладил ее по голове:
— Мишель поднимет нашу армию «там» и там же откроет им проход… А мы встретим их здесь. Понимаешь?
— Что я должна делать?
Они освободили середину комнаты, отодвинув мебель к стенам. На образовавшееся пространство Джейн высыпала лед из ведерка, равномерно распределив его по полу, и воткнула между кусочками, поставив на шляпки, небольшие тонкие гвозди. Оценив проделанную работу, она спросила:
— А ей будет больно?
— Чуть-чуть, но она будет думать, что очень…
Они аккуратно перенесли Мишель, одетую только в тоненькую рубашку, с кровати на лед. Джейн распахнула огромное окно, и ледяной ветер, залетев под рубашку Мишель, стал жалить ее холодом. Некромант залил высыпанную горку земли на пол водой и, опустив руку в холодную мокрую грязь и зачерпнув большую горсть, начал кидать ее на Мишель:
— О, Мишель, — скорбно начал он, — врачи сказали, что ты умерла, и безутешные родители хоронят тебя…
По телу прошла дрожь… А Джейн, моментально включившись в игру, открыла Библию и стала читать 22 псалом. «Во всех фильмах так делают», — прошептала она, перехватив изумленный взгляд Хоррора. Он пожал плечами и продолжил:
— Как же холодно сегодня на кладбище… Этот ледяной ветер… Я говорю им, что ты еще жива, и нет ничего ужасней, чем похоронить живого человека, но они не слушают, и кидают в гроб землю, — он продолжал закидывать Мишель грязью, стараясь целиться в лицо.
— Мишель, Мишель… ты должна подать какой-нибудь знак, а то они уже несут крышку, и если они закроют ее, ты проснешься уже под землей, и никто… Слышишь, никто не услышит тебя!
Мишель приподняла руку, а он беззвучно засмеялся и понял, что все получится.
— Ах, Мишель, ты так и не пошевельнулась, я больше ничего не могу сделать…
Джейн, дочитав псалом стала изображать плач на разные голоса, а некромант наступил коленом спящей девушке на сердце:
— Как тяжела крышка… Они опускают тебя… Закапывают… Зачем они сделали такую глубокую могилу, ведь крышка лопнет — и грязь залепить тебе рот и ноздри… А в гробу так тесно, что ты не сможешь пошевелить рукой…
Мишель вздрогнула. Пронзительный холод вонзился в ее тело, и опять запахло сырой землей. Со стоном она подняла глаза на трансформирующееся пространство. Пустота заполнилась черными облаками, намокающее от влажности небо расправило складки и набухло жирными каплями, которые вдруг сорвались и обрушились на землю. Смешиваясь с остатками сгоревшего мира, они возводили землю — холодную, до боли холодную. В мозгу крикнули «кладбище», и она увидела нестройные ряды покосившихся крестов и замшелые стены склепов, но вдруг кладбище стало подниматься или… о Боже, это она стала опускаться! Могила была слишком глубокая, она видела лишь черное небо, но слышала, Господи, лучше не слышать… Она слышала читаемые на похоронах молитвы и знакомый плач, и чей-то незнакомый голос… Что он такое говорит?
Она почувствовала, как ее волосы встают дыбом… На лицо упала земля… Ее хоронят! Живую! Она закричала, но ее не слышали… «Знак, надо подать знак»… Она подняла руку, но в этот момент тяжелая крышка опустилась на грудь, сдавив так, что нечем стало дышать… Мишель визжала, кричала, рыдала, но тяжесть земли, казалось, ломает ее ребра… Послышался жуткий хруст и сквозь треснувшую крышку на ее лицо полилась жидкая земля.
Приготовления были закончены… Хоррор спросил Джейн, не хочет ли она уйти, но тут же замолчал, увидев, как девочка сжала кулаки и чуть не зарыдала. Ему пришлось просить прощения за глупый вопрос. Успокоившись, Джейн ревниво посмотрела на красивую восемнадцатилетнюю сестру: это ей всегда уделяли больше внимания, это вокруг нее крутился весь мир и это ее красотой восхищался каждый, приходящий в дом… Джейн обернулась к Хоррору:
— А нам обязательно нужна Мишель?
Он кивнул.
— А зачем?
Хоррор сел перед девочкой на корточки и обнял ее за плечи:
— Поверь мне, милая, я много лет пробовал поднять мертвых, но я не могу сделать это через мир живых — здесь они лишь кости и прах. Ворота в наш мир надо открыть из другого мира, а твоя сестра зашла в своих блужданиях очень далеко… Нам только надо направить ее и уговорить, чтобы она нам помогла, — он посмотрел на Джейн — понимает ли она его, и понял, что даже лучше, чем он ожидал. Он погладил ее по голове:
— Мишель поднимет нашу армию «там» и там же откроет им проход… А мы встретим их здесь. Понимаешь?
— Что я должна делать?
Они освободили середину комнаты, отодвинув мебель к стенам. На образовавшееся пространство Джейн высыпала лед из ведерка, равномерно распределив его по полу, и воткнула между кусочками, поставив на шляпки, небольшие тонкие гвозди. Оценив проделанную работу, она спросила:
— А ей будет больно?
— Чуть-чуть, но она будет думать, что очень…
Они аккуратно перенесли Мишель, одетую только в тоненькую рубашку, с кровати на лед. Джейн распахнула огромное окно, и ледяной ветер, залетев под рубашку Мишель, стал жалить ее холодом. Некромант залил высыпанную горку земли на пол водой и, опустив руку в холодную мокрую грязь и зачерпнув большую горсть, начал кидать ее на Мишель:
— О, Мишель, — скорбно начал он, — врачи сказали, что ты умерла, и безутешные родители хоронят тебя…
По телу прошла дрожь… А Джейн, моментально включившись в игру, открыла Библию и стала читать 22 псалом. «Во всех фильмах так делают», — прошептала она, перехватив изумленный взгляд Хоррора. Он пожал плечами и продолжил:
— Как же холодно сегодня на кладбище… Этот ледяной ветер… Я говорю им, что ты еще жива, и нет ничего ужасней, чем похоронить живого человека, но они не слушают, и кидают в гроб землю, — он продолжал закидывать Мишель грязью, стараясь целиться в лицо.
— Мишель, Мишель… ты должна подать какой-нибудь знак, а то они уже несут крышку, и если они закроют ее, ты проснешься уже под землей, и никто… Слышишь, никто не услышит тебя!
Мишель приподняла руку, а он беззвучно засмеялся и понял, что все получится.
— Ах, Мишель, ты так и не пошевельнулась, я больше ничего не могу сделать…
Джейн, дочитав псалом стала изображать плач на разные голоса, а некромант наступил коленом спящей девушке на сердце:
— Как тяжела крышка… Они опускают тебя… Закапывают… Зачем они сделали такую глубокую могилу, ведь крышка лопнет — и грязь залепить тебе рот и ноздри… А в гробу так тесно, что ты не сможешь пошевелить рукой…
Мишель вздрогнула. Пронзительный холод вонзился в ее тело, и опять запахло сырой землей. Со стоном она подняла глаза на трансформирующееся пространство. Пустота заполнилась черными облаками, намокающее от влажности небо расправило складки и набухло жирными каплями, которые вдруг сорвались и обрушились на землю. Смешиваясь с остатками сгоревшего мира, они возводили землю — холодную, до боли холодную. В мозгу крикнули «кладбище», и она увидела нестройные ряды покосившихся крестов и замшелые стены склепов, но вдруг кладбище стало подниматься или… о Боже, это она стала опускаться! Могила была слишком глубокая, она видела лишь черное небо, но слышала, Господи, лучше не слышать… Она слышала читаемые на похоронах молитвы и знакомый плач, и чей-то незнакомый голос… Что он такое говорит?
Она почувствовала, как ее волосы встают дыбом… На лицо упала земля… Ее хоронят! Живую! Она закричала, но ее не слышали… «Знак, надо подать знак»… Она подняла руку, но в этот момент тяжелая крышка опустилась на грудь, сдавив так, что нечем стало дышать… Мишель визжала, кричала, рыдала, но тяжесть земли, казалось, ломает ее ребра… Послышался жуткий хруст и сквозь треснувшую крышку на ее лицо полилась жидкая земля.
Страница
9 из 12
9 из 12
