Равновесие

Закончилось, слава Богу, осознанно: — Пом… пом… помогите-е!

— Кончай орать, — зло перебил его Петруха. — Уже помогаю.

— Кто? Что? — мужик попытался повернуться, чтобы глянуть получше, да что-то там не туда сместил в своих отбитых членах, зашипел, застонал. Всё же как-то вывернулся: — О! Мужик! Мужик, красава, ты вытягиваешь, да? Вытягиваешь? Давай, дорогой, давай!

— Да хрена с два! — опять грубо перебил водителя строитель. Ситуация, конечно, была та ещё: вытащить машину силёнок не хватает, помочь мучающимся водителю и его юной пассажирке он не в состоянии, а отпустить авто он тоже уже не вправе: без его поддержки Daewoo точно свалится в воду. При этом и себе он тоже ничем помочь не может. Обгаженный, грязный, вонючий, злой, как собака. Да ещё и штаны сползли. Блеск! Изнасиловал машину до усирачки! — Хрена с два! Сил не хватает.

— Дядечка! — вновь подала голос девушка.

— А-а, твою мать, кто здесь? — последовала странная реакция водителя.

— Здра-асьте-мордасьте, мозги отшиб, Андруша? — возмутилась пассажирка.

— Ты кто?

Тут последовала совсем непонятная сцена, в которой осколки разбитого витража произошедшего общими усилиями вставлялись на свои места. Водитель и пассажирка кричали друг на друга, обвиняли во всём случившемся, с чем-то соглашались, что-то отвергали. Петрухе оставалось вычленять из всего этого сонма матюков и гневных филиппик крупицы истины.

Картинка складывалась до банальности простая. Девушка Оля шестнадцати лет от роду («почти семнадцать, могу паспорт показать, он в сумке, а сумка в камере хранения на вокзале») приехала поступать в техникум (который нынче назывался по-модному «колледж»), но провалила вступительный экзамен. Да, оказывается, даже и в техникум возможно провалить экзамен. Возвращаться домой девушка не спешила, ибо в её захудалом посёлке делать ну совсем нечего! «Уж лучше на панель!» — решила нимфетка и пошла на последние деньги гулять в ночной клуб. Туда же зашёл и завсегдатай Николай (он же Андрей — для случайных одноразовых встреч с девушками), где сразу же наткнулся на агрессивное и совсем неумелое приставание «новенькой откуда-то с села». Идеальный объект для весёленькой ночки. «Ещё по сто пятьдесят шампанского — и всё!», «крутая тачка» с крутыми басами, «а поехали, девчонка, покатаемся». Потом совершенно сумасшедшая езда по дорогам, по просёлкам. Темнотища, яркий свет фар, алкоголь в крови, «море по колено». Колян-Андруша повёз её вообще в глушь, чтобы там, само собой, сделать то, что хотели и она, пьяная, и он, совсем чуть-чуть под хмельком. Тут по ходу движения она полезла делать ему минет, что было достаточно опасным занятием на такой ухабистой дороге с таким разухабистым водителем. Но, видать, девчонка была «не без талантов» в этой области («В таком-то возрасте! Акселераты, поколение некст, иху мать», — возмущался Петруха), раз не то что не откусила ему что-то лишнее, а, наоборот, довела его до оргазма. По воле случая, оргазм случился как раз тогда, когда машина выезжала на мост. Само собой, руки дёрнули руль, ноги не на то нажали. Оля только и успела отшатнуться, как удар о бортик моста сместил металл кузова — и заблокировал её под креслом. А Колян сломал обе ноги.

Вот так покатались.

Хорошо ещё, да что там — чудо! — чудо ещё в том, что в этом захолустье в это самое время вдруг волею случая оказался Петруха. Подумать только, и кто спас этих двоих? Водка. Если бы у Петрухи был ещё один пузырь «беленькой» — никуда бы он не пошёл.

Когда крики стихли и спорщики выдохлись, необычная тишина повисла над мостом.

— А… чё делать-то теперь, а? — спросил у всех Колян. — О! — Тут же нашёлся. — Позвоню корешам, они приедут, вытащат! Х-ха!

Петруха засмеялся в голос. Как же он сам до этого не додумался? Всё, оказывается, можно решить быстро и без проблем! А то руки уже начинают побаливать, да. Только… бли-и-ин! Мобилка в кармане брюк, а карман… да-да. Полный дерьма. И джинсы лежат на земле. Воняют. Капец «Нокии». Пусть старая и «глючная», но такая родная.

Тем временем из машины доносились шуршание, бормотание и стоны. Наконец, Оля плаксиво протянула:

— Разбился. Блин, мне за него от родаков влетит!

— Не бзди, щелка, выберемся из этой жопы, я тебе новую куплю, — грубо парировал Колян. — Кстати, о жопах, от кого это так воняет? От тебя, что ли, Олька? Что, навалила со страху?

— Да пошёл ты! Герой, ты смотри! Сам-то орал, когда влипли, я что, не слышала? Только не говори, что ты так громко кончаешь, Андруша. И вообще, не я это.

— Ой-ой-ой, какая ты… это… блин, не берёт. Сети нет. Ни единой палочки. Голяк!

Они хором выматерились.

Помолчали.

— Мужик! — обратился Колян к Петрухе. — Извини, мужик, как тебя по батюшке?

— Петрухой зови.

— Вот это по-нашему! Петруха, а ты не можешь… ну… поднапрячься, что ли?