Добавить в моё избранное
38 мин, 32 сек 15840
От него никак не хотели отрываться глаза — нижняя часть тела, ноги с распластанными, словно бесполезные шнурки (это же щупальца!) жилами. Огромные вены — кто бы мог подумать, что они настолько толстые! На левой ноге не хватает обуви, большой палец совсем синюшный, почти фиолетовый. Страшное лицо, с которого некто полностью сорвал кожу, обнажив нежную, розоватую плоть-пульпу. И провалы глазниц, безразлично глядящие в никуда. Рому затошнило, оживший желудок брыкался внутри, пытаясь пролезть в глотку. С блевотиной, повисшей нарядным фартуком на груди, бедняга продолжил путь.
Оторванные нижние конечности остались далеко позади. Послышался протяжный писк, перешедший в некое подобие осмысленного возгласа.
— Ткли-и-и-ииуф! Тклииуф!
Звук, который врач извлекает из резиновой хирургической перчатки, освобождая пальцы. Если уж на то пошло — из презерватива, когда снимаешь его после полового акта. Вязкий, чавкающее хлюпание. Изданный кем-то звук походил на него, разве что был чуть более высоким. В полной тишине червь-исполин пробирался к Роме, оставляя за собой широкий след — целую канаву.
И вот уже машина. Запрыгнуть в неё, закрыть окна…
Автомобиль Юры представлял собой жалкое зрелище. Примерно такое же, как и останки хозяина. Банка из-под «Пепси», на которой как следует потоптался жирдяй. Крыша погнута, торчат осколки стекол из резинок, которыми удерживается окно. Задняя дверь вмята внутрь салона.
На водительском сидении уткнулась лицом в руль фигура с грязно-жёлтыми волосами. Ева? Рома обернулся. Глаза у него ещё сильней стали походить на крупные блестящие булавки. Из последних сил прыгнул, и начал рвать на себя держащуюся на честном слове ручку. Червь снова издал чавкающий, несуществующий в природе «тклиуф», пронизывающий каждую клеточку организма.
«Это всё в моей голове. Действие стимуляторов не закончилось, галлюцинации продолжаются».
Червь либо играл со своей жертвой, либо же не смог добраться до «консервов». Девушки больше нет — потрёпанный мешок сидит, и возможно съеденная накануне лапша до сих пор разлагается в желудке трупа.
Дверца не поддавалась, Рома хотел рвануться в сторону — бежать, спасаться! Однако сил уже не осталось. Он медленно развернулся и стёк спиной по мятому борту. Куртка задралась, спина оцарапалась. Рома смотрел на медленно приближающееся чудовище, видел мощные мышцы, сокращающиеся под сероватой кожей. Смотрел и никак не мог моргнуть, только шептал что-то неразборчивое. Сжал в кармане шарик-талисман Юры, и закрыл глаза, готовый отдаться на милость здешнему Богу. Пусть воображал его Рома несколько иначе — Бог показался, и это главное. Значит, он существует. И нет времени думать, он ли породил произошедшую катастрофу, или же сам возник благодаря ей, словно феникс — дитя радиоактивного пепла и запредельных температур. Распространяющийся, жадный, ползущий хаос.
Вскоре тишину разрезал протяжный вой, полный животного, первобытного протеста. А затем потревоженная природа вновь затихла, умиротворённая.
Оторванные нижние конечности остались далеко позади. Послышался протяжный писк, перешедший в некое подобие осмысленного возгласа.
— Ткли-и-и-ииуф! Тклииуф!
Звук, который врач извлекает из резиновой хирургической перчатки, освобождая пальцы. Если уж на то пошло — из презерватива, когда снимаешь его после полового акта. Вязкий, чавкающее хлюпание. Изданный кем-то звук походил на него, разве что был чуть более высоким. В полной тишине червь-исполин пробирался к Роме, оставляя за собой широкий след — целую канаву.
И вот уже машина. Запрыгнуть в неё, закрыть окна…
Автомобиль Юры представлял собой жалкое зрелище. Примерно такое же, как и останки хозяина. Банка из-под «Пепси», на которой как следует потоптался жирдяй. Крыша погнута, торчат осколки стекол из резинок, которыми удерживается окно. Задняя дверь вмята внутрь салона.
На водительском сидении уткнулась лицом в руль фигура с грязно-жёлтыми волосами. Ева? Рома обернулся. Глаза у него ещё сильней стали походить на крупные блестящие булавки. Из последних сил прыгнул, и начал рвать на себя держащуюся на честном слове ручку. Червь снова издал чавкающий, несуществующий в природе «тклиуф», пронизывающий каждую клеточку организма.
«Это всё в моей голове. Действие стимуляторов не закончилось, галлюцинации продолжаются».
Червь либо играл со своей жертвой, либо же не смог добраться до «консервов». Девушки больше нет — потрёпанный мешок сидит, и возможно съеденная накануне лапша до сих пор разлагается в желудке трупа.
Дверца не поддавалась, Рома хотел рвануться в сторону — бежать, спасаться! Однако сил уже не осталось. Он медленно развернулся и стёк спиной по мятому борту. Куртка задралась, спина оцарапалась. Рома смотрел на медленно приближающееся чудовище, видел мощные мышцы, сокращающиеся под сероватой кожей. Смотрел и никак не мог моргнуть, только шептал что-то неразборчивое. Сжал в кармане шарик-талисман Юры, и закрыл глаза, готовый отдаться на милость здешнему Богу. Пусть воображал его Рома несколько иначе — Бог показался, и это главное. Значит, он существует. И нет времени думать, он ли породил произошедшую катастрофу, или же сам возник благодаря ей, словно феникс — дитя радиоактивного пепла и запредельных температур. Распространяющийся, жадный, ползущий хаос.
Вскоре тишину разрезал протяжный вой, полный животного, первобытного протеста. А затем потревоженная природа вновь затихла, умиротворённая.
Страница
11 из 11
11 из 11
