Падай ниц пред Крысиным Королем!

Митюха: а вот ссылочка… там на форуме все это обсуждалось уже ))) Егор Дмитриевич)))

Егор Дмитриевич: ОК, сейчас гляну и отпишусь вам.

Ссылка вела на уже давно заброшенный форум. Темы, темы. Интернет-машина времени: один клик и ты оказываешься в прошлом. Прошлого уже нет, а мысли его застыли в…

Кружка с горячим чаем полетела на пол.

Я увидел.

Я прочитал.

«Люди добрые! Мы так и не нашли Володеньку, поэтому создаем новую тему. Пожалуйста, простите нас, и посмотрите внимательно на фотографию. Если где-нибудь увидите нашего ребенка, пожалуйста, позвоните нам. Или похожего, он ведь изменился за этот год. В ноги вам кланяемся, спасибо всем за сочувствие и за помощь»…

Я увидел.

Вовкина фотография.

… Дошел до ванной комнаты, взял тряпку, начал вытирать разлитый чай.

Это Вовка или нет?

Сообщение на форме было одним из последних, оно было написано три года назад. Вовке было пять, когда я его первый раз увидел. Тот ребенок, с форума, пропал годовалым: мать оставила его в машине на пять минут, вернулась — пусто.

Дети же сильно меняются за несколько лет? Он или нет? Такие же торчащие уши, широко расставленные глаза, лобастый…

Ну, а если не он, то что? Ничего не делать? Тот, «мой» Вовка, тоже человек. Тоже ребенок. Ему свернули голову. Или не свернули. В любом случае, он звал меня, а я не помог.

… Гудки.

— Алло? — сонный женский голос. Безучастный.

— Э-э, здравствуйте. Меня зовут Егор. Я, вот, по поводу объявления на форуме звоню.

— Вы где?! — как будто все эти годы она ждала именно моего звонка.

— Да я просто поговорить хотел, вот, про ребенка…

— Вы только не ложите трубку, хорошо? Ой, не кладите, извините, — собеседница истерично хихикнула, — давайте-давайте поговорим. Вы только не выключайтесь, хорошо?

— Хорошо. Так вот, я…

— А может вам неудобно? Я могу приехать. Я приеду, куда скажете. Вы только скажите, хорошо? Вы, вы не кладите трубку, ладно? Я приеду. Вы не волнуйтесь, никто ничего не узнает. Я… я вам сделаю все, что вы скажете. Все, понимаете? Я все сделаю, вы скажите только. Можете делать со мной, что хотите, только скажите куда приехать…

— Подождите, давайте так…

— НЕ ЛОЖИ ТРУБКУ П… Р! Пожалуйста, простите меня, вы только не ложите, не ложите, — рыдание и истерика полностью захватили женщину.

Так что я положил трубку — разговаривать с ней, когда она в таком состоянии бессмысленно — и набрал сообщение. «Через три часа, «Продмаг» на Ленина, специи».

… Выехал сразу. Эта мамашка была неадекватна, надо было успеть на встречу раньше нее. Потому что неизвестно, в каком состоянии папашка. Потому что она, вроде, не поняла, что я не похититель, так что на месте встречи меня могли поджидать омоновцы.

Место выбрал не просто так. Отдел специй в «Продмаге» — в самом дальнем углу, рядом со служебным выходом, так что можно просматривать всю торговую территорию и вовремя смыться, благо там работал мой дружок.

… И опоздал. В пустом супермаркете, в отделе специй был только один человек. Женщина.

Точно она: кожаная куртка, несмотря на теплую ночь, растрепанные волосы, глаза… Мы посмотрели друг на друга одновременно. Она тоже поняла.

Я еще попытался ломать комедию — пошел деловым шагом в дальний угол, к служебному выходу; она же, не обращая внимания ни на что, громко, через все прилавки крикнула:

— Эй, это вы? Стойте же! СТОЯТЬ! П… Р! — угоднический, поначалу, голос перерос в рык львицы.

Я побежал. Через прилавки, двери, кладовки, по пандусам, дальше; она, уже визжа, нагнала меня на улице, с неожиданной силой повалила на асфальт, выдернула из своей куртки нож…

— ГДЕ ОН, П… Р?! Где он?

Заспанный ночной охранник супермаркета ухватил ее за руку — ту, что с ножом — выкрутил, сдернул тетку с меня.

Я сел, пощупал горло — мамашка чуть не придушила меня воротником моей же толстовки — попросил защитника:

— Извините нас пожалуйста, отпустите ее, она больше не будет.

Вот тогда, только, мы поговорили.

… Она не была безумной, но была ненормальной точно. Причина? Вина. Чувство вины. Она могла рассказывать о том дне, когда оставила сына в машине, потому что забыла сдачу в магазине, бесконечно, с малейшими подробностями. Все остальное — несущественно. Вся эта жизнь вокруг — лишь декорация к этой трагедии. Одно по одному, несмотря на мои раздражающие наводящие вопросы.

А что кроме этого похищения?

Ну, что. Муж ушел, устав бороться, устав, как я понял, от этой непрекращающейся истерики.

Тяжело это все.

«Мой» ли Вовка — ее? По датам совпадало, вроде. Но для нее такого вопроса не существовало. Конечно, ее.

— Мне было сказано.

— Кем?