Депредаторесомбра

Ему вдруг стало стыдно.

— Трус. Ничтожество. Червяк. Испугался какое-то чучело. Знать бы, кто затеял игру. Было бы легче.

Верить в мистику не хотелось. Но во что тогда верить?

Ник сполз с кровати, застонал. Нога болела ещё сильнее. Он аккуратно развязал повязку и увидел, что кожа вокруг раны побагровела и осклизла.

— Чёрт! Только заражения не хватало!

Перебинтовав ногу, Поляков достал последний комплект пайка, разделил продукты пополам, позавтракал. В бутылке оставалось немного рому.

— Приберегу на вечер, — усмехнулся Ник. — Кто знает, какое ещё пугало сюда нагрянет.

Захотелось всё бросить и вернуться домой. Ему даже не придётся оправдываться. Нога ни к чёрту. Хорхе и даже Байрон поймут.

— Хрен вам! — зашипел Поляков. — Достану сундучок, тогда уйду.

Он вышел на улицу, постоял немного в тени. Солнце припекало. Сухой жаркий ветер доносил запах гари.

— «Сундук существует. В этом можно не сомневаться, — подумал Ник. — Если Гарсиласо свихнулся, то он мог закопать его в пустыне, или кому-нибудь продать. Бланшар решил что старик убивал людей. Но какого чёрта»?

Ник покачал головой. Посмотрел на ресторан.

— Слишком много вопросов! — проговорил он. — Кто оставил брегет среди бутылок? И кому потребовалось палить из-под кровати по шкафу?

Сразу же появились сомнения. Возможно француз сам свихнулся. Придумал всю эту историю и в панике бросился в штрек.

— Единственное место, которое не успел проверить Бланшар — церковь, — Ник повернул голову, посмотрел на часовню. — Он нашёл приходскую книгу, но здание не осмотрел.

Католическая церковь стояла особняком. Штукатурка осыпалась, оголилась кирпичная кладка. Черепица на крыше частично сползла и лежала на земле присыпанная рыжим песком.

Ник медленно поплёлся к часовне. От гостиницы шагов сто, но из-за раны, каждый шаг давался с трудом.

— Переживу, — процедил Ник. — Бывало и похуже.

Он остановился перед высокой деревянной дверью. Посмотрел на висевший снаружи колокол. Посиневшая бронза, свисающая с языка пеньковая верёвка. Должно быть с помощью колокола священник призывал паству на службу.

Ник протянул руку, помедлив, ухватился за верёвку и дёрнул. Над городом разнёсся гулкий мелодичный перезвон.

— Больше никакой мистики, — улыбнулся Поляков. — Я в мистику не верю.

Он задрал голову, прислушиваясь к угасающему звону, посмотрел на балку с колоколом. Последнее, что он увидел — пыль и куски штукатурки, которые посыпались вниз.

Ник чувствовал боль, но не мог кричать. Он видел вокруг сгущающуюся тьму, но не мог закрыть глаза. Тьма шипела, клубилась, бурлила, а старый индеец в соломенной шляпе стоял рядом и читал заклинания.

— Свет разгоняет тьму! — приговаривал он. — Уходи прочь!

И тогда тьма отступала, отползала, словно живое существо. Но через какое-то время грязной волной накатывала снова, и всё повторялось.

— Я не могу тебя больше защищать, — произнёс индеец. — У каждого свой бог. Обратись к своему.