Депредаторесомбра

Он ещё ждёт.

Поляков вздрогнул, очнулся. Голова гудела от боли, во рту ощущался привкус железа. Он застонал и приподнялся на локте. Солнце зашло, небо багровело тёмным закатом. За домами выли койоты.

Сколько же я тут провалялся? — поднимаясь на ноги, прошептал он. — Ох, и здорово же меня двинуло…

В глазах двоилось. Встряхнув головой, Ник шагнул к двери, опёрся на неё спиной. Прохладный ветер пронзительно свистел в кустарнике. Среди камней пела одинокая цикада.

— «Если там ничего не найду, сегодня же отсюда уберусь, — подумал Ник. — И плевал я на Байрона и на его бабки»…

Поляков оттолкнулся от двери, повернулся лицом. Сердце защемило от тоски, ему вдруг стало нестерпимо одиноко. Снова захотелось всё бросить и сбежать.

Он потянул за медную ручку. Дверь скрипнула, но не открылась.

И тогда Поляков навалился на дверь плечом. Стиснув зубы, он давил до тех пор, пока не услышал треск. Дверь просела, повисла на одной петле, а затем и вовсе завалилась набок.

Он снял её с петли и отставил в сторону, немного подождал, включил карманный фонарик и вошёл внутрь.

Лавки для прихожан сдвинуты к стене, на полу стёкла от разбитого витража. Ник огляделся. Покосился на разбросанные повсюду листовки.

— Подумать только! — усмехнулся он. — Реклама.

На стене большое католическое распятие. Деревянный алтарь украшенный резьбой и позолотой. На столике, перед алтарём, потир для причащения.

— «Гарсиласо Родригес считал себя грешником, — подумал Ник. — По словам Бланшара, он выпустил зло. И чтобы уничтожить зло, мог принести сундучок Ортеги в церковь. Верно»?

Поляков направил луч фонаря на алтарь, подошёл ближе. Теперь он не сомневался, что истина к постижению которой так стремился Бланшар, станет доступна и ему. Свет выхватил подсвечник, стеклянную лампадку и потёртый деревянный ящичек. Он стоял на полу, у самого алтаря.

Им овладело странное чувство. Главный приз — забытый всеми сундук кровавого энкомендеро, теперь принадлежал только ему. Ни Байрону и даже не таинственному клиенту.

Ник наклонился, поднял сундучок и, потрясая им, рассмеялся.

— Проклятый ящик, — прошептал он. — Что ты в себе прячешь?

Потёртое исцарапанное дерево, грубый индейский орнамент, полоски кожи вместо петель на крышке.

Ник поставил его на столик. Разглядывая замер. Что-то мешало ему сделать последний шаг — неуловимое, пульсирующее, не осознаваемое. Вспомнился сын, домик у реки, обрывки прошлого.

Он медленно протянул руку и поднял крышку.

— Надо же, — протянул Ник. — Жертвенный нож.

Он услышал за спиной шелест, почувствовал, как неведомая сила тихо шуршит песком. Всё в мире застыло от ужаса. Перестала петь цикада, умолкли койоты, даже затих ветер. Ник услышал как неистово стучит его сердце, как рвётся из ноздрей судорожное дыхание. Страх нахлынул волной, овладел душой.

— «Тот станет их добычей, кто не успеет оглянуться», — вспомнил он слова Хорхе. — Я не успел.

Ник повернулся. Глаза расширились, изо рта вырвался сдавленный возглас. Он увидел «тьму», о которой говорил француз, ощутил скрытое в ней зло.

— Что же ты такое!? — исступлённо закричал Поляков. — Что ты такое?

Он выхватил пистолет и надавил на курок. «Тьма» поглотила звук, свет от вспышек, втянула пороховой дым. Ник опустошил обойму, загнал в ПМ второй магазин и снова начал стрелять. Он не слышал выстрелов, только ощущал отдачу. Когда отскочила последняя гильза, он растерянно посмотрел на пистолет, швырнул его на пол и в бессилии закрыл глаза.

Хорхе дремал, сидя у костра. Потрескивали сучья, шипела в чайнике вода. Он услышал приглушённый расстоянием крик, встрепенулся.

— Так отчаянно может кричать только человек! — прошептал мексиканец. — Ни с чем нельзя спутать.

Из палатки вылез Диего, внимательно посмотрел на брата.

— Думаешь, русский? — спросил он.

— Больше некому! — Хорхе сжал губы, покачал головой. — Как мне всё это надоело! Этот парень пятый.

Прислушиваясь к ночным звукам, они немного помолчали.

— Знаешь, что говорят в деревне? — спросил Диего. — «Уезжают втроём, а возвращаются двое».

— Перестань трепаться, — рявкнул Хорхе. — Байрон хочет получить эту вещь и платит большие деньги.

— Пошли его к чёрту!

— Тогда распрощайся со своей мечтой. Кажется, ты хотел купить «Харлей»?

Сверкая глазами, братья уставились друг на друга. Потом Хорхе отвёл взгляд, тяжело вздохнул. На душе было гнусно, хотелось поскорее убраться.

— Подкинь-ка ещё дров, — проговорил он. — Не видишь? Тьма сгущается.