Агент снов

И вот! Но почему сейчас? Это как-то связано с тем, что я умер в той аварии? Или с появлением Пожирателя?

Я вскочил и начал лихорадочно оглядываться. И увидел многое.

Пляж в одном месте резко заканчивался сосновым лесом, в котором паслись самые настоящие единороги, в другом месте шли снежные поля. Ещё чуть дальше был виден заброшенный город, над которым плыл по воздуху громадный дирижабль. Немного влево — одно из крайних зданий подпирает гигантский робот-трансформер, вправо — блестящая на солнце статуя Ленина. И ещё очень-очень много всего, что никак не вязалось друг с другом. Большинство «кусков» были вполне реальны, часть взята из фильмов, и лишь немногие вроде робота или плавающего в небе острова оказались действительно фантастичными. Всё это, за редкими исключениями, было чёрно-белое, а некоторые вещи даже затянуты серым туманом, знакомым мне по предыдущему сну.

Что меня больше всего поразило — огромное количество деталей. Студент еле мог представить одну-единственную комнату, где отчетливыми были только наиболее запомнившиеся ему предметы. Юля же создала целый мир, пусть и сшитый из различных кусков. Как это может девочка, только недавно пошедшая в школу, да к тому же до этого никогда не видевшая снов? Всё это накопилось за её недолгую жизнь и вот сейчас выплеснулось разом? Но я бы ожидал другого — говорящих лошадей, мультик про которых она так любит, кукольный дом, множество плюшевых медведей и прочих атрибутов её детства. Но не заброшенных городов с дирижаблями.

Пожирателя пока ещё нигде не было видно.

— Тебе нужно проснуться, — тихо сказал я. — Пока не пришла беда.

Да, этот сон, первый за её жизнь, является очень лакомым кусочком для Пожирателя. Громадный мир, нарисованный одним только воображением, с изобилием деталей, пусть и черно-белый, но всё же. Это не тридцать квадратных метров с одними партами.

— Проснуться? — удивилась и слегка обиделась Юля. — Зачем? Здесь так хорошо! Смотри, я даже летать могу!

И она взлетела, смешно болтая руками. Казалось, для неё это было так естественно, как, допустим, плавать в воде — нужно только слегка напрячься.

— Немедленно приземлись! — испугался я. — Упадёшь сейчас, будет больно!

Она рассмеялась надо мной, но, всё же, приземлилась.

— Я уже падала, здесь это совсем не больно! — сказала она. — Идём, я покажу, что принесла моя подруга.

Она ухватилась за рукав моей куртки и потянула меня в сторону.

— Ты должна проснуться, — запротестовал я. — Чтобы ты ещё много раз смогла увидеть этот сон, ты должна проснуться.

— Но я не хочу просыпаться! Моя подруга обещала принести мне ещё подарок, цветной!

Подарок? Цветной? Подруга?

Взгляд натолкнулся на зелёное дерево, бывшее до этого во сне студента. Чуть ли не единственная цветная вещь здесь. И эти странные куски, целые локации, сшитые воедино как чудовище доктора Франкенштейна.

Я догадался, и это знание меня отнюдь не обрадовало. Эти «куски» — обломки чужих снов, приносимые сюда Пожирателем. Как это дерево, как тот остров в небе, как заброшенный город, как песок под ногами — всё чужое. Отнятое силой и подаренное маленькой девочке.

— Да, подруга, — дочь говорила как ни в чём не бывало. — Я её сама придумала.

Меня как молнией поразило. Этот ужас сотворила моя дочь! Нет, Господи, нет!

Надо остановить это безумие! Сколько уже людей пострадало за такой маленький срок? И сколько пострадает в будущем? Будет ли этому конец? Всё закончится, когда Пожирателю уже будет некуда сваливать все эти обломки чужих снов, или же когда Пожиратель насытится? Ведь он (или она) отдаёт далеко не все, что было поглощено. Пять человек он сожрал только за прошлый сон, поглотив также всё вокруг — и отдал одно только дерево?

— Послушай, — я остановил Юлю и присел на колени, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Твоя подруга — плохая. Она делает ужасные вещи…

Я не мог рассказать ей тот ужас, который только что видел, в котором едва не погиб сам. Но я мог рассказать все остальное.

— Что ты такое говоришь! — Юля возмущенно надула губы. — Она — не плохая. Смотри, сколько всего она принесла! Какое красивое дерево! И красивые единороги в лесу! Я даже каталась на них!

— Она плохая, — повторил я более твердо. — Всё это ведь не ты придумала. Всё вокруг нас украдено из чужих снов.

— Украдено?! — ужаснулась Юля.

Мы воспитали её хорошо, благодаря нам она считала кражу самым плохим поступком в жизни после убийства. Так что я знал, что мне нужно говорить, и для этого даже не приходилось обманывать её. Что я, к моему позору, делал слишком уж часто. Я — плохой отец, который сейчас опять поступает плохо. Моя дочь увидела первый свой сон и теперь узнаёт, что всё, что она сейчас видит — украдено у других. Это не её.

Но я всё же рассказал, что произошло со мной недавно, разве что опустил страшные подробности.