Сад грехов

Мне казалось, что я убивал его целую вечность, но на самом деле все произошло очень быстро. Тяжело дыша, я выпрямился над трупом и осмотрелся.

Отлично. Все проделано очень красиво и аккуратно.

Я возвращался домой почти в то же время, как и всегда, и даже заглянул в магазин за молоком и хлебом. Этот вечер ничем не отличался от сотни других вечеров — кроме того, что в багажнике у меня лежал труп.

Повернув на свою улицу, я ощутил запах. Он проник в машину, несмотря на закрытые окна. Пряный и острый, как смесь корицы и чили-перца. Запах остывшей ярости.

Я оставил машину на парковке и пошел к дому, представляя себе цветок убийства. Интересно, каким он будет? Большим, красным, блестящим, как разверстые внутренности? Или изысканно-черным, как вечное ничто, в которое уходят наши души?

Запах почти сбивал с ног. Я остановился на крыльце, переводя дух. И тут с другой стороны улицы ко мне подбежала женщина. Она выглядела больной: очень бледная, с торчащими в разные стороны короткими волосами, пальцы покрыты чешуйками экземы.

— Что это пахнет? — возбужденно спросила она. — Это у вас?

Я не успел ответить, она схватила меня за руку.

— Покажите мне, прошу вас. Мне так плохо… я просто хочу увидеть что-то прекрасное.

Она наклонила голову, и я увидел цепочку незаживающих язвочек, которые спускались по ее шее и уходили под серый свитер. Милая, да у тебя не только экзема. Мне доводилось видеть людей с похожими ранками. Они не жили долго.

— Я только посмотрю одним глазком, я вам не помешаю. Пожалуйста.

Я молча открыл дверь. Вдвоем мы вошли внутрь и пересекли квартиру. Дверь кухни была открыта, и я увидел его сразу, с порога. Не цветок, не лозу — целое дерево, невысокое, но с раскидистой кроной. Его листья напоминали бледно-зеленые звездочки, а с изящной ветви свешивался сияющий плод. Круглый, чуть больше персика, он светился изнутри и источал тот самый удивительный аромат.

— О боже, — прошептала женщина. — Какое чудо.

Она упала на колени передо мной и вцепилась в мои ноги. Из трещин на ее пальцах выступила кровь.

— Пожалуйста… Он мне нужен, я чувствую. Пожалуйста. Я заплатила бы вам, но у меня нет денег. Прошу…

Меня замутило от жалости к ней и от отвращения.

— Возьмите и убирайтесь отсюда!

Она протянула обезображенную болезнью руку, и плод тяжело упал ей в ладонь. Его запах слегка изменился, стал более сладким. Женщина прижала его к груди и побежала, словно я мог передумать и отобрать ее сокровище. Правильно сделала — именно так и произошло. Не прошло и мгновения, как я пожалел о своей щедрости. Я ведь убил ради этого плода, почему я должен его кому-то отдать?

Я бросился следом за ней, но больная неслась так, будто спасала свою жизнь. Мы молча пробежали по пустынной улице, в ее конце женщина свернула в переулок, протиснулась между прутьями металлического забора и зашагала по фабричной территории. Мне туда, конечно, было не пролезть. Оставалось лишь смотреть, как она уходит и злиться.

А потом я подумал, что все в порядке. Все хорошо. Пусть она забирает мой плод, может быть, он вылечит ее. А я достану себе другой.

Коллегу моего так и не хватились. Работа у нас нервная, нагрузка большая — в том, что кто-то сорвался и ушел в запой, ничего удивительного не было. Тем более, все помнили каким дерганным он был в последний день, как куда-то ездил и явно что-то скрывал. Вот его и не искали.

Я так и не удосужился избавиться от трупа: меня занимало более насущное дело. Хотелось как можно быстрее вновь полюбоваться плодом и наконец попробовать его. Тем более, что у меня был кандидат.

Первое убийство показало мне, что в этом деле важнее решительность, чем сила. Теперь страх, который я некогда испытывал, казался постыдным. Хотелось скорее избавиться от него.

Поэтому я решил вернуться к одному из первоначальных вариантов и убить своего бывшего соседа. У него был вспыльчивый нрав и талант ввязываться в драки. Он поколачивал свою жену и выбивал мелочь из подростков. Его даже сажали несколько раз, но из тюрьмы он возвращался еще более озлобленным.

Даже в нашем унылом городе вечер пятницы — время веселья. А для тех, кто пьет и веселится каждую ночь, пятница — повод разойтись вдвое громче и отвязнее.

Маленький бар на окраине рабочего района был набит под завязку. Там ничего не изменилось за те годы, что я не заглядывал внутрь — все те же темные замызганные стены, старый бильярд, гвалт выпивох и кисловатый запах пива. Да и знакомая компания сидела на старом месте. Они постарели и обрюзгли, но пили также много и громко орали друг другу, как и в прежние времена.

Мой бывший сосед стал толще, и от этого выглядел лишь более решительно. Думаю, он мог бы уложить меня одним ударом.

Я сел за стойку и взял себе пива. Нужно было ждать подходящего момента.