Кор-6: Ей приснилось завтра

Вика стояла у багажника и озиралась по сторонам.

Вздрогнули от резкого звука. Позади Вики появилась немецкая овчарка. Она поджимала хвост и скалилась, прижимая голову к асфальту. Я встал на ноги и выставил перед собой ключ.

— Не шевелись, Вика… — я медленно потянул за ручку и открыл дверцу.

— Господи, Вадим, что мне делать? — голос моей жены дрожал.

— Я брошу в пса ключом, а ты резко открывай багажник и прыгай поверх картин. Хорошо? По-моему сигналу.

Я приготовился метнуть в собаку инструментом. На дорогу поднялись еще два пса. Эти были более крупными. Сенбернар и лабрадор. Псы выстроились в ряд. Овчарка приготовилась к прыжку.

— Прыгай! — я метнул ключом в троицу. Инструмент угодил в пасть лабрадору. Я открыл дверцу и нырнул за сидение. Моя «девятка» покорно завелась. Одновременно со мной с места сорвались и собаки. Сенбернар устремился ко мне и бился о стекло. Овчарка вцепилась в икроножную мышцу Вики.

Я выжал сцепление и резко тронулся. Сенбернар угодил под задние колеса. Машину слегка тряхануло, послышался треск.

Вика кричала и судорожно мотала ногой, пытаясь сбросить пса. Я дал задний ход и раздавил лабрадора. Та же участь настигла и овчарку, после того как Вика всадила шило ей точно между глаз.

Я возблагодарил Бога, надоумившего оставить инструменты в багажнике.

Кровь хлестала из рваных ран на ноге моей жены. Вика перебралась на переднее сидение и достала аптечку.

В считанные секунды я разогнал машину и через два-три километра свернул в город.

— Нам нужен врач! Где здесь больница?! — выкрикнул я, спустив стекло. Опешивший мальчик с подпаленными волосами указал рукой на приземистое здание в конце улицы.

Он, словно одурманенный, продолжил идти, оглядываясь на нас. Разгуливающий по улице в такое время ребенок — воистину поражающее зрелище.

— Какой странный, — заметил я. Вика ничего не ответила мне — она лежала без сознания.

Здание больницы было единственным, построенным из кирпича. Все дома, детские площадки и скамейки были из дерева.

Остановил машину у дверей и влетел внутрь, едва не сбив с ног женщину в белом халате.

— Там моя жена! Ее покусала собака. И парень. Я сбил его на шоссе… — сбивчиво проговорил я.

— Каталки здесь, — она открыла подсобку.

Обгоревшего парня отвезли в операционную. Через секунду двое мужчин в халатах и масках пробежали мимо нас и скрылись за ее дверью. Один на ходу одевал перчатки. Следом в палату вошли три медсестры.

Вику уложили на кушетку в процедурной комнате. Женщина, на которую я наткнулся на пороге, принялась обрабатывать ее раны.

— У нас здесь много диких собак. Недавно умер наш лесник. Прохор Захаров. У него была дюжина злых собак. Эта свора бродят по округе и еще не всех выловили, — сказала она.

— Мы расправились с тремя на дороге.

— Осталось еще около семи или восьми.

— А что с тем парнем? — спросил я. — Думаю, он спасся из пожара, который произошел ночью.

— Его готовят к операции. Травматолог с хирургом пробежали только что мимо вас. Потом отвезут в Казань. У нас нет опыта при работе с ожогами такой тяжести. Главный врач уже запросил вертолет. Я всю ночь провела на дежурстве и ничего не знаю о пожаре. — Женщина-врач достала из шкафчика несколько ампул, приготовила шприцы.

— Нам повезло, что в таком маленьком поселке есть такая отличная больница.

— Очень повезло. Раньше я работала здесь одна. Но что может врач общей практики? Был простой фельдшерский пункт, население то было совсем небольшим. А лет шесть назад начался бум рождаемости. Наша молодежь вернулась, отучившись в больших городах. Теперь у нас много специалистов. И не только в больнице.

Врач сделала Вике укол. Мы переложили ее на каталку, и отвезли в палату. Там она пришла в себя.

— Мне, наверное, теперь будут колоть по сорок уколов в день? — спросила Вика.

— Это миф. Приедете в свой город, обратитесь в больницу, вам назначат курс. Обычно это укол в день. Чуть больше недели.

— Это можно вытерпеть.

Врач поставила моей жене капельницу и попросила меня выйти. Вике нужно было набраться сил и немного поспать.

Больница представляла собой длинный коридор с палатами по обеим сторонам. Из шестнадцати палат лишь одна была занята. Жалюзи на стеклянной двери были собраны. Пожилая женщина лежала, уставившись в потолок.

Я вновь бросил взгляд на занятую палату и опешил. Старушка стояла у двери. Она улыбнулась, затем начала хохотать, будто умалишенная.

Вышел на улицу. На часах было уже около шести утра. Мою машину обступила толпа и осматривала, словно кита выбросившегося на берег. Я закурил и направился к толпе. На ходу вытащил пульт и отключил сигнализацию. Практически все вздрогнули от внезапного сигнала разблокировки.