Милания

Оптически потрескивал электрический камин, давая тепло и внушая уют. Я маялся от одиночества и желал пришествия моего друга Архивариуса. Для этого я должен был выпить чего-нибудь крепкого. Я проделал это, но он, Архивариус, не являлся мне. Само собой разумеющееся было то, что я попрошу у него очередную историю. Так было всегда, и никогда это его не пугало. Неужели это моё желание отпугнуло его в этот раз? Я понимал, что он может предчувствовать мои пожелания и увиливать, если что-то ему было не по душе. Да, это было так, но, до сей поры я не испытывал сомнений в его появлении если выпивал чего-нибудь крепкого. Некая опустошенность начала закрадываться в моё сознание. Я испугался, подумав, не лишился ли я его, и налил внушительную порцию бренди.

После отгулявших волн передёргивающего восприятия принятого напитка, неприятного лишь из-за его дозы, я ощутил, наконец, нечто успокаивающее, и услышал в прихожей шаркающие шаги. Это был он — Архивариус, соизволивший всё-таки явиться мне.

— Я удивлён. С каких это пор тебе требуется особое приглашение?

— Прошу извинить. Ничто не вечно, я старею, как, в прочем, и вы. Я почувствовал слабость и смог подняться лишь после усиленной дозы лекарства.

— Как чувствуешь себя сейчас, мой друг?

— После дополнительной инъекции, можно сказать, хорошо.

— Извини, что побеспокоил. Я не знал о твоей слабости. Я не буду терзать тебя сегодня, прося прочесть что-нибудь. Иди отдыхай.

— Нет, после последнего вливания я не смогу заснуть в ближайшее время, я лучше прочту вам что-нибудь.

— Тогда я налью тебе и себе.

— Вы же знаете, я не откажусь. А что бы вы хотели сегодня услышать?

— Сегодня? Даже не знаю. Я, пожалуй, положусь на твой вкус, — я доверюсь тебе.

Архивариус уселся в кресло и поёрзал в нём:

— Какая мерзкая погода на дворе. Вот если бы лето — мы смогли бы сидеть на балконе под чёрным звёздным небом…

— Видеть на нём блестящие летящие точки — спутники или падающие звёзды…

— Ну что ж, раз вы упомянули падающие звёзды — метеориты, астероиды… — он перевернул несколько страниц своего фолианта.

Из глубины чёрного неба, будучи не заметной, приблизилась точка. Она была так мала, что астрономы смогли увидеть её лишь тогда, когда она вспыхнула в плотных слоях атмосферы как метеор. Ничего другого люди и не предположили…

Вскоре, после вспышки метеора, в одной стране, в одном городе, недалеко от одного бара остановилась машина. Даже самый крутой знаток-автомобилист не смог бы определить её марку. Знаток заключил бы, что это какой-нибудь прототип новой спортивной модели и отсутствие фирменного знака говорит лишь о желании фирмы не разглашать о новой разработке раньше времени. Неизвестный номерной знак вызвал бы предположение, что это какие-то иностранцы. А множество других странных элементов чёрного кузова скрывал поздний дождливый вечер. Любопытному не осталось бы ничего другого как утешить свои догадки предположением, что, по-видимому, это модернизация Ламборгини «Дьябло» или вообще новая модель этой фирмы.

Сидящий за рулём обратился к сидевшей рядом женщине, но губы его не шевелились:

«Последние данные: объект сидит, сейчас, за стойкой, здесь, — он взглядом указал на светящуюся вывеску бара. — Сделай, чтобы это выглядело естественно, а для логичности инсценируй»…

— Я понимаю, я знаю. Не первый раз, — ответила она в слух и потрогала рукой свою челюсть, которая двигалась только что в такт со слетевшими с губ словами.

«Да, не первый. А здесь — первый», — молча ответил он.

— Ну и? Принцип тот же. Ох, или ах следует говорить? Нет — ох! Значит: ох, как неудобны формы здешнего нижнего белья, да и одежда. Почти голые ноги…

«Зачем показывать недовольство? Ты знаешь: здесь, у них, это сильный элемент. А бельё делали специально на тебя, так чего же?» — ответил сидящий за рулём, и его челюсть чуть двинулась.

— Знаю, потому терплю. Хорошо, что мы внешне выглядим как они, хотя, — сказав, она чуть поперхнулась и, взяв с полочки порнографический журнал, полистала его и показала одну из страниц сидевшему рядом.

«Что тебя смущает?»

— У них в самом сокровенном месте два входа-выхода, а у меня… меньше.

«Тебе не надо вступать в очень близкий контакт».

— Ха! Хо-ро-шо. Постораюсь обойтись без этого.

Сидевший рядом протянул руку к одной из многочисленных сенсорных кнопок и его спутница услышала в сознании слово «постараюсь».

— Перестань постоянно использовать радиоволны. Нас смогут заметить как источник сильных радиопомех. А если я и ошибусь, в разговоре это будет не заметно, — сказав, она вытянула губы трубочкой, потом, растянув их, подвигала челюстью и вышла в сырой холодный вечер. Сидевший за рулём протянул руку к сенсорным кнопкам и стёкла машины почернели.

Допив очередную порцию, посетитель взглянул на бармена.