Милания

Мы собрались сегодня вместе, в этот печальный день и час, чтобы проститься с замечательным человеком, молодым человеком так неожиданно ушедшего от нас при столь странных обстоятельствах»… Он тряхнул головой и всё стихло.

Опять эта странная слуховая галлюцинация да ещё столь мрачная. Но она сказала чуть больше, чем тогда, когда он слышал её впервые. Он поспешил прервать её, он испугался! Почему? Может, он слышит своё собственное отпевание? Хм… нет! Бред какой-то. Но, если голос заговорит вновь, надо послушать, что же скажет он дальше? Надо не испугаться и выдержать.

Он подошёл к окну и глянул в ночь. Где-то вдалеке виднелось несколько огоньков уличных фонарей. Его дом стоял чуть в стороне от жилого квартала. Жил он в этом доме один и, следовательно, никто не мог воспроизвести эту траурную запись, она могла прозвучать лишь в его сознании. Тут он вспомнил о гостье и взяв поднос с угощениями направился в гостиною.

Камин уже пылал, приятно потрескивая. Гостья сидела в глубоком кресле, положив свои длинные, одетые в матовый капрон ноги на соседнее кресло. Но от бликов огня, на её ногах то и дело поблёскивали звёздочки и некие знаки, символы.

— А вот и трапеза, — сказал он, улыбнувшись и ставя поднос на небольшой столик, — правда, всё приготовлено на скорую руку. Прошу не судить строго.

— Ну что ты, за это я не буду тебя судить.

— А за что будешь?

— За кое-что другое.

— Это интересно. За что же? — улыбка сошла с его лица.

— За то… что ты ветреник и пригласил к себе мало знакомую женщину.

— Ох, — с облегчением вздохнул он, — я вообще-то затворник, ты же видела предметы моего увлечения, но, ты — это особый случай. Ты — исключение, ты — особая женщина.

— Я польщена. И что бы там не говорили, а слышать такие комплементы… чертовски приятно. А что есть у тебя выпить, каков арсенал?

— О, выбор богат. Даже не знаю, что предложить, — он подошёл к бару и опустил его дверцу. — Что пожелаешь: виски, водка, коньяк, бренди, джин, или ликёр, вино?

— Выпьем… э-э… коньяк.

— Но имеющаяся в наличии закуска не сочетается с коньяком. О, надо принести лимон.

— Неси. Я не разбираюсь в спиртном.

Когда он вернулся с кухни, она разливала коньяк в бокалы. Он поставил на столик тарелочку с порезанным и посыпанным сахаром лимоном и ночной пир начался.

После того как первый налитый коньяк был выпит, она сразу же попросила налить ещё, а потом ещё. Он то и дело поглядывал с любопытством на свою гостью и ему казалось она не пьянеет. Но как только он пытался подумать о чём-то подозрительном, вспомнить странного типа в баре или слышимый им орган и печальный голос, она тут же прерывала его мысли каким-нибудь вопросом.

— Я забыл нарезать и принести хлеб, — вдруг спохватился он.

— Неужели ты не можешь без него? Мне кажется, всё, что есть на столе, можно есть без хлеба.

— Таков уж я. Не могу без него, — и он направился на кухню.

Он начал резать хлеб и в этот момент кто-то постучал в окно. Он вздрогнул и напряжённо прильнул к стеклу. Там зияла кромешная тьма, но ему показалось, что какая-то тень мелькнула за окном. «Это впервые. Чтобы кто-то стучался к нему ночью?»

С той стороны окна неожиданно вынырнуло лицо. Хозяин дома резко отпрянул и холодный душ мурашек окатил его.

Но лицо появившееся за стеклом не собиралось скрываться и показывало жестами, чтобы открыли окно. Хозяин дома узнал пришельца и пришёл в себя — это был тип виденный им в туалете бара.

Он распахнул окно и произнёс шёпотом:

— Вы сумасшедший? Что вам здесь нужно? Почему вы следите за мной?

Стоявший за окном, тоже заговорил шёпотом:

— Я не могу тебе всего сказать, мне этого не дано, но я должен тебя предупредить: ты в опасности, эта дама… она не простая женщина. Выпроводи её, расстанься с ней, сошлись на занятость, увлечённость…

— Да вы действительно ненормальный, что вы привязались к ней?!

В этот миг послышались шаги, — Милания шла на кухню, и он поспешил закрыть окно. Лицо неизвестного исчезло в темноте.

— Ты так долго режешь хлеб.

— Ах, да, нет, — растерянно подбирал слова хозяин дома. — Я просто задумался.

— О чём если не секрет? — Милания взглянула на него в упор.

— Я подумал… не сон ли это, что мы вот так просто встретились в баре; что ты первая заговорила со мной; а в моём случае это главное; сам бы я никогда не осмелился, и ты так обворожительна, прекрасна. А я такой… ну… серенький, что ли, — он замолчал, не зная, что ещё сказать, но за него продолжила она.

Она пустилась в рассуждения, начав объяснять ему, что это его комплексы, что он замкнулся в своей жизни и почти не контактируя с окружающим миром, выработал у себя чувство, что непривлекателен и что на него не обратит внимания ни одна девушка.