Чрево

Когда он открыл дверь, то сказал:

— Вы когда позвонили и представились, то мне показалось, что вы корреспондент газеты «Труп».

Шутка вышла какая-то политическая, и я смутился:

— Нет, что вы, газета «Труд».

— Конечно, конечно, — поддакнул он, пропуская меня в дом.

Мы устроились в комнате. Я пояснял, что к пятидесятилетию советской власти есть поручение писать книги и статьи о героях революции. Для серии ЖЗЛ пишут люди первой категории о вождях первой величины, для журналов о вождях второй величины пишут люди второй категории. А для таких как я, то, что осталось. И вот пишу я о товарище Малышеве, геройски погибшем в боях за советскую власть.

Викентий Иринеевич пытался понять, как я вышел на него. Он в фамилии изменил одну букву, стал Карсанов. Забрался в Сибирь, был там главным инженером крупного завода. В годы войны организовывал промышленность за Уралом. В 50-е пригласили его в отраслевое министерство, руководить отделом. Получил квартиру в одной из сталинских высоток. Дорос до замминистра. Вот теперь на пенсии.

— Во-первых, я нашёл Северина Михайловича.

— Кого простите? — спросил хозяин квартиры, но тут же догадался. Он всегда был догадливый. — А! Это тот комиссар?

Я подтвердил.

— Он рассказал и про бронепоезд, и как Малышев со своими бойцами и бронепоезд уничтожил, и махновцев разогнал. И как погиб. Вспомнил он, что бронепоезд назывался «Волк». В архивах удалось найти командный состав бронепоезда. Дальнейшее — журналистская техника и настойчивость. А у вас имя-отчество редкие. И вот я здесь.

Я пересказал вкратце вариант истории по Северину.

Карсанов потёр руки и воодушевлённо сказал:

— А я вам расскажу, как было на деле.

Когда он закончил, я, совершенно обалдевший, спросил:

— И вы не боитесь мне всё вот так рассказывать?

— Не боюсь. Я с тех пор ничего не боюсь.

По телевизору шла программа «Время». Закончился репортаж о рабочих буднях нашего нового чернобрового генсека. Мурманский морской торговый порт был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Заботливая хозяйка дома Зинаида Дмитриевна Карсанова подливала в чашки душистый чай.

— Зина, — попросил её муж. — Принеси чайник. Ну, тот…

Супруга пристально посмотрела на него, но сходила и вернулась со старым чайником, несущем на своём боку давний шрам.

— Вот он, — просто сказал Викентий Иринеевич. — Возьмите его. Мне он теперь ни к чему, я уже ничего не забуду. Мне не нужно подтверждение.

— И это тот самый саркофаг?

— Артефакт, — поправил меня Карсанов.

Я взял чайник и пошёл к выходу. Но, попросился посетить уборную. Хозяин дозволил. Не зная, где приткнуть подаренный мне кухонный прибор, я зашел с ним в туалет. Потом пошёл мыть руки. Стало интересно, насколько глубок рубец на стенке. Я налил в чайник воды, вода не выливалась. Так, с наполненным чайником, я и покинул квартиру. В подъезде пахло жареными котлетами и кошачьей мочой. Я вызвал лифт

Спицы стукнули над ухом. Началось по новой!

Вода в чайнике дрогнула, и Градибор довольно сказал:

— Оп-па!

Лифт подошёл и гостеприимно распахнул двери. Но я, от греха подальше, пошёл с 8-го этажа вниз пешком. Я уже кое-что понимал в этих играх. И Северина я себе тоже зачёл. Начинать с тремя очками всё лучше, чем с двумя.