Дорога

Фары в машине были выключены и потому я ее увидел лишь тогда когда она остановилась возле самого поезда. Сердце мое застучало словно старый дизель, на холостых оборотах. Захотелось сразу бежать куда-то без оглядки. Неимоверным усилием воли я взял себя в руки и дождался когда дверь легковой машины откроется. Двери открылись и причем сразу все. И из машины, словно чертики из табакерки, выскочили четыре человека. Ну конечно двое из них были моими знакомыми. Один разрисованный бомж и матерый уголовник. Двоих других я видел впервые, но их внешний вид и повадки явно говорили о криминальном прошлом. Что наговорил про меня бомж этим уркам я и представить себе не мог. Но скажу со всей откровенностью выяснять мне это совсем не хотелось. Теперь бежать. Ко всему прочему прожектор литерного поезда неумолимо приближался. Еще минута и он отрежет мне путь к отступлению. В два прыжка, словно заяц, я перепрыгнул свободную колею и ловко словно каскадер сбежал с железнодорожной насыпи.

Справа от себя я услышал злобное рычание. От неожиданности я едва не лишился чувств. Одинокая бродячая собака поджав хвост убегала прочь. На какой-то миг взгляд мой потерял концентрацию и мне показалось что земля плавно уходит из-под ног. Я решил постоять некоторое время на месте, прийти в себя и отдышаться. В левой руке я держал портфель, потому вытянул вперед правую руку, пальцы заметно дрожали. Я сжал руку в кулак крепко, крепко, да так что аж костяшки побелели и нанес прямой удар воображаемому противнику. Затем вновь разжал кулак и вытянул руку впереди себя. Дрожь заметно улеглась. На насыпи послышался стук колес литерного поезда. «Наверное Московский», подумал я. Вечно этим Москвичам надо быть впереди других. Ну и Бог с ними, как никак столица. Мне сейчас надо думать о себе. Ведь не пройдет и пяти минут и скорый поезд скроется из виду. Конечно было бы неплохо попытаться заскочить на подножку и открыть дверь. Но в теперешнем своем состоянии я скорее всего окажусь не внутри вагона, а с разбитой головой на грязном щебне.

Я медленно побрел в ночь. Вскоре должен будет тронутся мой поезд и тогда между мной и бандитами ничего уже не будет. Не уверен точно но мне показалось что впереди мелькнула еще одна собачья тень, на этот раз без рычания. Скверно, очень скверно. Если Дорога может управлять людьми, то бродячие собаки по ее команде быстро собьются в стаю и нападут. Надо как можно скорее двигаться вперед. Это я знал точно, чем дальше от Дороги, тем слабее ее власть. Идти было легко, ночные заморозки делали недавно раскисшую землю твердой как асфальт, а травы давно пожухли и не путались в ногах. Через пару минут я зашел под защиту березовых деревьев. Теперь даже при помощи мощного фонаря меня не возможно рассмотреть с насыпи. Но думаю уголовники не скоро разберутся что я сошел с поезда.

Неторопливо шагая средь белых красавиц я задумался о том что сразу по возвращении на работу буду просится на другую должность. Если нет, придется увольняться. Более за город я ни ногой. Но тут существовала еще одно проблема. Надо бы еще добраться домой. До рассвета далеко и опасность меня подстерегает буквально на каждом шагу. Это конечно в фигуральном смысле слова. Здесь в березовой рощице я ощущал себя словно как у Бога за пазухой. Меня не покидало чувство уверенности, что тут мне ничто не угрожает. Я был на достаточном расстоянии от Дороги и довольно-таки основательно удалился от полустанка. По причине холода и сырости среди берез не должно быть ни одной живой души. Время от времени я останавливался чтобы прислушаться. Кроме легкого ветерка забавляющегося с опавшей листвой ничего не было слышно. Я шел параллельно железной дороге и по моим примерным подсчетам где-то часа через полтора я должен был выйти на новенькое шоссе которое пересекает «железку». Скоростную трассу проложили буквально два года назад и была она ровная как стрела с удобными развязками, широкой проезжей частью и множеством современных штук название которых я не знаю. Конечно это шоссе не могло время от времени не накладываться на участки старых дорог, но все это в общем не составляло и двадцати процентов всего покрытия. Так что я очень надеялся, что сия трасса не стала еще частью Дороги.

Просто кошмар какой-то. Вот если-бы я поделился бы хоть с кем-то своими мыслями. Интересно через сколько дней или часов я оказался бы в ДурДоме. По большому счету если бы еще год назад, не приведи Господи, подобная мыслишка залетела мне в голову, я бы сам обратился бы к врачу определенного профиля. Который словно добрая собака смотрит тебе в глаза, нежно гладит по колену и ласково говорит: «Вы хотите об этом побеседовать». И доктор этот не перебивая выслушает любую ересь. Вот только последствия от этой беседы могут быть очень чреватыми.

Хотя если разобраться, моя теория не совсем оригинальная. Где-то я уже слышал подобное. Видимо под влиянием услышанного я и пришел к своему дикому выводу. Так вот где-то в прессе или на телевидении промелькнул тезис, что все наши беды действительно от дураков и дорог.