34 мин, 37 сек 5456
Может от этого его мертвый взгляд казался мне таким… умиротворенным.
— Хочу домой, — побормотал я и тяжело вздохнул.
Но перед выходом, я вернулся в спальню Джеймса. Там в углу, за игрушечным столиком сервированным игрушечным чайным сервизом сидела кукла. Я взял ее с собой.
Уже выходя, я почувствовал запах паленой проводки.
Это правильно. Это то, что нужно.
Я посадил куклу на комод.
— Ну, вот Анна Мари. Это твой новый дом. Здесь тебя никто не обидит.
Заливистый смех на грани слышимости заставил меня улыбнуться.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Кэти?
— Сволочь! Ты что себе позволяешь! Пропадаешь на целых три дня! Не отвечаешь на мои звонки! Не открываешь мне дверь! На работе тебя нет! Я уже, как дура, по твоим соседям бегать стала! А он, значит по телефону!? Если хочешь порвать со мной, сделай это как мужчина, глядя мне в глаза! Понял, ты, имбицил! Боже, что с твоей одеждой? Что произошло?
— Ты приходила меня искать? — глупо улыбался я.
— Да. Сегодня утром. Ты дверь не открыл. Я даже Джеймса разбудила, спросить горел ли у тебя вчера вечером свет. Что случилось?
— Ничего. Я просто. Я люблю тебя.
— Ты… охренел… после всего…
Страшный треск прервал ее. Потом послышался грохот и дом заметно задрожал.
— Что это?
Я не ответил. Поманив ее за собой, я вышел на кухню и подошел к окну.
Дом Джеймса дожирало пламя. Звук, который мы слышали — был звуком обвалившейся крыши.
Катрин ошарашено молчала и не сводила глаз с пожара. А я увидел свое отражение в стекле окна.
Хорошо, что она на меня не смотрит. Как бы я объяснил Кэти свою улыбку? Я не хотел ее скрывать. Это улыбка облегчения.
А значит все правильно. Все, так, как нужно.
И вторя мне, раздался детский смех.
— Я побегу посмотрю, а ты извинись перед матерью!
— Да, папа.
Я отбежал на несколько шагов и остановился.
Черт возьми, опять! Опять она с ним!
Я видел его краем глаза. Ну, зачем? Зачем она вечно таскается с этим ножом?! Надо сказать ей, чтобы положила на место.
— Анна Мари?
— Да, папа?
Она обернулся, и посмотрела на меня. Наши глаза встретились…
Потом скажу. Сяду рядом и обстоятельно с ней поговорю.
Да. Так будет правильно. Это будет, то, что нужно.
— Ничего, дочка. Ничего.
На мгновение мне показалось, что я слышу ее смех.
— Хочу домой, — побормотал я и тяжело вздохнул.
Но перед выходом, я вернулся в спальню Джеймса. Там в углу, за игрушечным столиком сервированным игрушечным чайным сервизом сидела кукла. Я взял ее с собой.
Уже выходя, я почувствовал запах паленой проводки.
Это правильно. Это то, что нужно.
Я посадил куклу на комод.
— Ну, вот Анна Мари. Это твой новый дом. Здесь тебя никто не обидит.
Заливистый смех на грани слышимости заставил меня улыбнуться.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Кэти?
— Сволочь! Ты что себе позволяешь! Пропадаешь на целых три дня! Не отвечаешь на мои звонки! Не открываешь мне дверь! На работе тебя нет! Я уже, как дура, по твоим соседям бегать стала! А он, значит по телефону!? Если хочешь порвать со мной, сделай это как мужчина, глядя мне в глаза! Понял, ты, имбицил! Боже, что с твоей одеждой? Что произошло?
— Ты приходила меня искать? — глупо улыбался я.
— Да. Сегодня утром. Ты дверь не открыл. Я даже Джеймса разбудила, спросить горел ли у тебя вчера вечером свет. Что случилось?
— Ничего. Я просто. Я люблю тебя.
— Ты… охренел… после всего…
Страшный треск прервал ее. Потом послышался грохот и дом заметно задрожал.
— Что это?
Я не ответил. Поманив ее за собой, я вышел на кухню и подошел к окну.
Дом Джеймса дожирало пламя. Звук, который мы слышали — был звуком обвалившейся крыши.
Катрин ошарашено молчала и не сводила глаз с пожара. А я увидел свое отражение в стекле окна.
Хорошо, что она на меня не смотрит. Как бы я объяснил Кэти свою улыбку? Я не хотел ее скрывать. Это улыбка облегчения.
А значит все правильно. Все, так, как нужно.
И вторя мне, раздался детский смех.
— Я побегу посмотрю, а ты извинись перед матерью!
— Да, папа.
Я отбежал на несколько шагов и остановился.
Черт возьми, опять! Опять она с ним!
Я видел его краем глаза. Ну, зачем? Зачем она вечно таскается с этим ножом?! Надо сказать ей, чтобы положила на место.
— Анна Мари?
— Да, папа?
Она обернулся, и посмотрела на меня. Наши глаза встретились…
Потом скажу. Сяду рядом и обстоятельно с ней поговорю.
Да. Так будет правильно. Это будет, то, что нужно.
— Ничего, дочка. Ничего.
На мгновение мне показалось, что я слышу ее смех.
Страница
10 из 10
10 из 10