Мертвая семья моего соседа

Тогда, наверно, стекла вылетят…

Очнулся я где-то, через час. Вокруг суетились пожарные. Откуда-то появился страховой агент. Пожар удалось локализовать, до того как он добрался до бензина.

Я курил. Подписал какую-то протянутую мне страховщиком бумагу. Это была седьмая по счету сигарета. Пожарные неторопливо сворачивали свой шланг. До этого я не курил три года. Я сидел на подножке пожарной машины. Внутри гаража что-то еще угрожающе потрескивало. А напротив моего дома уже собралась довольная толпа сочувствующих соседей.

— Раздражают? — неизвестно когда подобравшийся Джеймс, опускаясь рядом, проследил мой взгляд. — Их улыбки будут появляться еще неделю при каждой встрече с тобой.

— Ну не все они такие злобные, — я достал еще одну сигарету, протянул пачку Джеймсу. Он взял.

— Они не злобные. Они люди. Им сначала интересно, а только потом стыдно.

Мы закурили. Я заметил, что мои руки подленько дрожат.

— Сигнализация не запищала. Я мог бы уже спать, и ни о чем не догадываться. А если бы пожарные не успели залить мой гараж пеной, у меня не было бы дома. А если бы это совпало, то могло не быть и меня.

— Пойдем ко мне. Тебе не стоит оставаться одному. А у меня в холодильнике есть бутылка водки.

Я посмотрел в лицо Джеймсу. Он смотрел на меня с пониманием и даже виной. Может его семья погибла при пожаре?

Мне действительно не хотелось возвращаться домой. Одному там теперь будет неуютно. И звонить Кэти, беспокоить ее ночью… не нужно все это.

Я согласился. Бросив последний взгляд на мокрую от пены лужайку перед домом, я последовал за Джеймсом.

Шушукающиеся соседи проводили меня полными радостного сочувствия взглядами.

К черту их. К черту все.

Войдя в прихожую к Джеймсу, я в нерешительности остановился. Вокруг стояла такая стерильная чистота, что я невольно покосился на свои промокшие ботинки.

— Ванна прямо по коридору и налево, — заметив мои колебания, сказал Джеймс. — Я принесу тебе полотенце и одежду.

Я с благодарностью кивнул.

Ванную комнату я нашел без труда. И в первую очередь умылся, с головой забравшись под холодную струю воды. Потом осмотрелся. Открыл пару шкафчиков умывальника, заглянул в несколько ящичков. Не комната, а олицетворение аккуратистического минимализма. Зубная щетка, зубная паста. Пена для бритья, бритва. Дезодорант. Все на своих местах. Выстроено ровным строем, строго перпендикулярно сторонам света. И ничего лишнего.

Постучавшись, Джеймс сообщил, что одежду он оставил у выхода. Я поблагодарил его, пару секунд соображал, что делать дальше, а потом, махнув рукой, принялся раздеваться. Возможно, контрастный душ поможет смыть тяжелую гарь, будто въевшуюся в меня за последние пару часов.

Когда я вышел из ванны, Джеймс, судя по звукам, был на кухне. Свет горел лишь в коридоре. Черный зев открытой напротив двери вел в ту самую комнату. Комнату-мавзолей.

Это плохая идея.

Звук собственного голоса заставил меня содрогнуться. Я пробормотал это еле слышно самому себе и между тем услышал свой голос, так, будто его прошептали прямо мне на ухо. На какой-то момент мне показалось, что других звуков в этом доме нет. Невероятная, ненастоящая тишина, все еще звенящая отголосками моих слов.

Я сделал шаг в комнату. Луна висела над самым окном. Ее свет, с трудом пробиваясь сквозь занавеску, разбавлял темноту мрачно-синими силуэтами.

Это очень плохая идея.

И снова шепот в уши. И снова звенящая тишина следом. И заливистый детский смех. На грани слуха. Наверно, где-то на улице.

«Смех — это правильно. Так и должно быть».

Что это? Откуда такая мысль? Что «правильно»? Что «должно быть»? Ну как же… это… нет, потерял мысль.

На стене висели фотографии. Что там изображено не разобрать. Я снял ближайшую с гвоздика и повернул к свету.

Наверно это была его дочь. Девочка лет девяти. Аляповатое, как вся одежда для детей, платьице, непонятного в сумерках цвета. И, как у многих девочек этого возраста, слишком серьезное лицо. «Под взрослую». Девочка стояла напротив рождественской елки, в позе «приготовьтесь, сейчас вылетит птичка». Руки по швам, слегка напряжены, взгляд точно в камеру, из-за чего кажется, что она смотрит прямо мне в глаза, а в руке у девочки… нож.

Ну да, нож. Странно, конечно. Но мало ли…

Я повесил фотографию и взял другую.

На ней была изображена женщина. Молодая, точно нет и тридцати. Судя по фотографии, у нее были очень красивые волосы. Длинные, темные.

Похожа, правда?

Почему-то я даже не испугался. Словно знал, что Джеймс стоит за спиной.

Извини. Я не должен был… Сам не знаю, зачем я полез сюда…

Не извиняйся. Ты часто видел их через окно. Понятно и желание рассмотреть их получше.

Все равно, не стоило, — я осторожно вернул фото обратно.