Подвал

Вдоль наружных стен тянулись три трубы. Все они были изолированы, но, то в одном месте, то в другом, изоляция была сорвана. Он потрогал голый металл. Та труба, что шла в середине, была горячей. Бедуин отдернул руку и потряс ею в воздухе. Вот почему подвальное помещение было настолько теплым — бесплатный обогрев.

Возле дальней стены в самом углу, не на проходе, он обнаружил небольшую свалку. Наверное, не было в его жизни ни одного подвального помещения, где бы не было вот такого угла, даже в самом ухоженном. В общей куче лежало несколько досок, поломанный стул, треснутый деревянный ящик. И он увидел метровый отрезок водопроводной трубы. Это было то, что надо. Примерно это он и искал.

В руках кусок металла сразу превратился в удобную фомку. Ближайший замок отлетел, вырванный с необычайной легкостью, как будто его и навешивали с этой целью, чтобы не утруждать его, Бедуиновы руки. Первый отсек не понравился, это был пыльный склад старого хлама. Испорченных вещей, ненужных даже ему.

— Грязные свиньи, — прокомментировал он и перешел дальше. Поломанная мебель, рваная одежда и обувь, банки с соленьями и вареньями (последнее можно было если не съесть, то по дешевке толкнуть на базаре или в районе вокзала и жить несколько недель на вырученные деньги). Пока он ничего не брал, а просто делал осмотр. Бедуин чувствовал себя полноправным владельцем всего подвала. Так что торопиться некуда.

Эти отдельные кладовые как нельзя лучше характеризовали своих хозяев и их привычки. Каждая выглядела поразному. Были и совсем неухоженные, были и превращенные в склад съестных припасов. В одной такой комнатушке за хорошо укрепленной дверью (он возился минут пять) оказалось полно картошки — отсек перегородили пополам, и в дальней половине хранилось с полтонны хорошего отборного продукта, вымытого и высушенного осенью.

Но это было не очень здорово. Это могло означать, что здесь часто появляются люди — каждый день, может через день.

Кроме двух приземистых пятидесятилитровых дубовых бочонков с присыпанными сверху песком бураками и морковью, все остальное было расставлено по полкам — трех, двух, литровые и поллитровые банки с дарами огорода и сада. Да! С этим можно жить до следующей зимы. Хозяин хорошо постарался для него, и у Бедуина даже появилось чувство больше всего похожее на благодарность — смесь радости, умиления и восторга.

Он зашел в следующий отсек. А вот тут было полно хлама. Старые крылья от автомобиля, возможно от первой модели «Москвича» или «Победы» — они были такие же пузатые и округлые, как и на тех машинах. Эти железяки перекрыли половину помещения, и дальше лезть не хотелось. Хватило и того, что валялось у входа. А там расположились стопки старых журналов, книг, несколько рядов картонных и фанерных ящиков. И все это густо покрывало махровое одеяло из древней пыли. Он стал копаться в ящиках — елочные игрушки отбросил сразу, коробку с толстыми томами Всемирной истории, выпущенной в пятидесятых годах, он тоже отложил подальше (и кто их, такие толстые, читает… Попалась стопка перевязанных серым шпагатом СанктПетербургских ведомостей за 1874 год. Настоящая старина, неизвестно каким образом оказавшаяся в этом подвале. Подобные вещи приходилось иногда встречать на свалках — их можно сдать в местный «Букинист» и неплохо заработать. Есть еще чудики готовые платить за хлам звонкой монетой. Поистине этот подвал был Клондайком. Кстати, газеты можно полистать на досуге самому, устроив гденибудь поблизости свое лежбище.

Бедуин попытался сдвинуть стопку, сделал это не очень ловко и на ноги посыпались коробки, в одной из них стеклянно звякнуло. Это заинтересовало. Он поднял большой посылочный ящик, на одной стороне которого аккуратным почерком каллиграфически вывели: «Митрофанову Никанору Илларионовичу» и адреса — куда и откуда. В ящике затянутом паутиной, оказались бутылки, большинство были пустыми, Одна из них оказалась с синей краской. Это ему не нужно. А вот другая заинтересовала чрезвычайно. Та имела старинную форму, с полуистлевшей этикеткой, с выпуклыми буквами на стекле на боковой поверхности и датой 1678 год.

Ого! Очень даже интересно. Причем она была полна до горлышка, а пробка залита воском.

Непременно спиртное!

Он вышел из отсека и посмотрел через бутылку на свет. Жидкость и темнозеленная бутылка были настолько непрозрачны, что это ничего не дало. Он не увидел даже туманного пятнышка.

Спиртное! Ей богу, спиртное! Весь опыт говорил об этом. Какаянибудь настойка. Он стоял в проходе, напоминая морского волка, приложив козырьком ладошку к глазам и всматриваясь в стекло как в подзорную трубу. Хорошо, что есть спиртное. Это скрасит его первую ночь здесь. А если не будет усердствовать, то и следующую.

То, что ему понравилось, оказалось за пятой по счету дверью с номером 79. Он открыл дверь и остановился в восхищении. Да! Это была настоящая спальнякладовая.