Подвал

А еще вся ночь впереди! Город уже готовился ко сну. Больница в этом была одной из первых. Через часик будет отбой.

Она еще раз посмотрела на черный телефон с круглым диском. Вечером звонили реже. Реже чем днем. И гораздо реже, чем сегодняшним утром. Можно сказать, подобного на ее дежурстве за пятнадцать лет еще не было. Привозили людей десятками с мест автокатастроф. Да! Было. Но такого!… День оказался УЖАСНЫМ.

Мимо прошла бригада скорой помощи. Им не придется спать этой ночью. Ну, если только после трех часов. И если не будет срочных вызовов. Этой бригаде стоит отдохнуть. Это она первой выехала в восемь утра к больному из дома номер 22 по улице Вавилова. Елена вспомнила рассказ доктора и передернула плечами. Это уже дело милиции. Персонал в больнице надеялся, что маньяка найдут. Это же надо. Завязать в узел. И что… Сам человек себе такого никогда не сделает. Так сказал их уролог. Он просто не способен такое сделать. И от боли тоже. И зачем? Тем более мальчишка. Она представила мальчишеские гениталии и пару узелков. Нет! Не получается. Просто невозможно. Это ведь не тонкая веревочка, не макраме, в конце концов.

Она снова передернула плечиками и бросила взгляд на часы. Да! Вотвот девять. Скорее бы утро. И конец дежурству. Она мечтательно улыбнулась. И тут же улыбка сошла с лица, как первый снег, выпавший не ко времени. Она истаяла. Уролог еще сказал, что если налить полную бутылку воды и выставить на мороз, то с ней произойдет тоже, что и с мальчиком. Куда смотрели родители? Неужели ночью нельзя было услышать его крики. Она бы услышала! И тут же три раза сплюнула через левое плечо.

Свят, свят, свят.

Дурные мысли лезут в голову.

Зато алкоголиков из того района ей было не жалко. Несмотря ни на что. Не как медику, как человеку. В конце концов, не надо пить всякую дрянь. 21 мертвяк (ктото цинично определил — очко) и семеро находятся в коматозном состоянии. Родственники двоих справлялись, но все пока без изменений. Ей только вот что интересно, почему беспокоились лишь две семьи. Остальные что, наоборот, рады избавлению?

Говорили, что еще шестерых забрали в психушку и двое скончались во сне, но точно она не знала. Может это обыкновенные сплетни. Но если нет, то, скорее всего в доме похозяйничал маньяк. Все были женщинами. Ее девки со смены решили, что только так — маньяк…

Мысли перебросились на телефон, а оттуда на свой дом. Надо позвонить. Как там семья? Наташа должна быть уже в постели, а Сергей или смотрит телевизор, или у приятелей. Хотя она и муж требовали, чтобы в девять, не позже, был дома. Теперь такое сложное время…

Она еще раз посмотрела на телефон. Нужно позвонить. Пусть ложатся спать. Ночь приближается.

В подвале дома номер 22 по улице Вавилова в благоустроенном отсеке под номером 79, на мягкой оттоманке, которые давно сняты с производства, беспокойно во сне ворочался Бедуин. Мягкая постель не укрепляла его сон. Ему как воздух было необходимо другое.

Он был голоден. Нужна была энергия, энергия страшных снов, энергия человеческих душ, энергия, получаемая в кошмарах. Он этого не понимал, но понимало его тело. Если бы в данную минуту зажгли свет, то вряд ли его ктонибудь узнал. Даже почти друг Чудик и весьма начитанный и разумный Прохфессор. Тело Бедуина стало полупрозрачным с синеватым оттенком, делающим его похожим на утопленника, дыхание исчезло, биение сердца не прослушивалось. Но это никоим образом не было видно и слышно в полной темноте. Пока ему самому не хватало энергии, чтобы светиться. Ее надо было беречь. Это было его ошибкой, он с радостью и удовольствием излучал все утро то, что набрал за прошедшую ночь. И теперь ему не хватало жизненных сил. Но инстинктивно чувствовал — вскоре все изменится. Ведь не мог же он так долго находиться без пищи!

В отдалении стали появляться отдельные светящиеся столбики. Раньше он их не чувствовал. Теперь же ощутил, но сил дотянуться до них еще не хватало, слишком далеко. Но он был уверен, что это временно. В унисон его мыслям жидкость в старинной бутылке начала переливаться слабым, ничего не освещаемым голубоватым свечением.

Вот еще появились светлые пятна. Уже ближе. Он знал — это чужие сны. Пока чужие. Рот зачмокал, в предвкушении он задвигал губами, как если бы стал совсем маленьким и присосался к теплой соске.

Город постепенно отходил ко сну. Первыми на боковую отвалили дети. А в подвальном отсеке уже вовсю чмокали губы существа, которое себя начинало чувствовать Повелителем Чужих Кошмаров. В царстве Сна жили истинные желания человека, и его неприкрытые эмоции, и не было места для стыда и стеснения. Все лишнее отлетало как фиговые листочки на ураганном ветру. Ведь полным хозяином там было подсознание.

Было, пока не появился он.

Маски сброшены, господа хорошие!

И еще он осознавал две неоспоримые вещи — свою РАСТУЩУЮ СИЛУ и ВЕЧНОСТЬ СВОЕГО СНА.