Добавить в моё избранное
30 мин, 6 сек 19818
Думаю, что к тому времени уже подыщу что-то свое, поближе к университету.
Она осталась одна в комнате. Из-за двери послышался тяжелый скрип удаляющихся шагов. Агата положила сумку на стул у стола. Бросила чемодан на кровать. Ножки противно скрипнули.
— Только год, — попыталась она себя успокоить. — Один год.
Все трое молчали. Они сидели за столом в мизерной темной кухоньке с одним-единственным окошком. Когда тетя Маля включила свет, дядя Сэм накричал на нее. На самом деле его звали Пшемек, но он попросил называть его именно Сэмом, после нескольких неудачных попыток выговорить польское имя. Это был мужчина сорока лет. Агата удивилась различию в возрасте Тети Мали и Пшемека и тому, что она называет его дедом. Он смотрел на гостью злобными глазками из под кустистых черных бровей. Как и всякий поляк, он обладал круглым лицом. Жирная кожа отражалась розовым глянцем на пухлых щеках. Огромный живот, смотревшийся довольно нелепо в контрасте с худющими ногами, сильно мешал ему: после нескольких произнесенных фраз его обыкновенно одолевала сильная одышка. Затылок его украшала плешка размером с оладий. Русский он знал довольно хорошо, но матерился в основном на польском. При нем тетя Маля молчала.
— Там нашли что-то, — с едва различимым акцентом сказал он.
Над столом нависла тишина. Агата посмотрела на тетю, затем на Пшемека.
— Где? — спросила она, решив заполнить затянувшуюся паузу.
Пшемек даже не взглянул на нее. Он окунул кусок хлеба в чай и сунул его в рот.
— Они копали, — продолжил он. — Там в подвале все плесенью покрылось. Хотели гудроном залить снаружи. Нашли тайник. В общем, все затянется бог знает на сколько еще.
Тетя Маля тяжело вздохнула, а Пшемек продолжил поедать борщ. Он неприятно усмехнулся и сказал:
— Там один паренек упал в яму. Чуть не разбился. Сам виноват. Видит, что машина задний ход дает, а все равно лезет. Сколько его мамаша снега съела, чтобы такого болвана родить? — он засмеялся и чуть не подавился. — А ты? — внезапно переключил он внимание на Агату. — Надолго к нам?
— Пока не найду квартиру в городе. Надеюсь, что к новому году что-нибудь подвернется.
— Живи пока у нас, — скорее приказал, чем предложил он. — В городе жить дорого. Тем более студентам.
Агата не ответила, но почувствовала необъяснимую угрозу исходящую от этого мужчины. Он смотрел на нее, держа ложку перед полураскрытым ртом, и ждал ответа. Агата лишь пожала плечами.
— Посмотрим.
— Ты что учишь?
— Историю, — ответила она. — Раннее средневековье.
— Замок повлиял? — он улыбнулся, на этот раз вполне приятной улыбкой. — Амалия говорила, что ты гостила тут в детстве?
— Еще как повлиял, — ответила Агата. — Я тут каждый камешек изучила, каждое помещение и каждый двор.
— Может, тогда поможешь этим болванам снаружи, чтобы они побыстрее закончили? — с этими словами он схватил газету и углубился в чтение.
— Я бы хотела посмот…
— Пс-с… — он выставил руку перед Агатой с вытянутым вверх указательным пальцем.
Лицо девушки взорвалось пунцовой краской. Она посмотрела на тетю Малю. Та делала вид, что ничего не слышала.
— Спасибо, — сказала она, отодвинув от себя тарелку. — Позовете меня, когда со стола будете убирать?
— Доешь, — оторвался от газеты Пшемек.
— Спасибо. Я не голодна.
— Доешь, — голос его был спокойным и от того еще более пугающим.
Агата подвинула тарелку и продолжила есть.
Она прибрала последнюю комнату и взялась за тряпку для пыли. Одним из условий ее заселения в дом была ежедневная уборка. Тетка, которую Агата помнила ласковой и приятной дамой, на самом деле оказалась сварливой, жадной и вредной женщиной, не упускавшей ни одной возможности воспользоваться услугами племянницы. Уже через неделю Агата почувствовала, себя Золушкой и поняла, что нужно искать квартиру более интенсивно. На два часа в день она ездила в город в Макдональдс: Пшемек договорился с каким-то своим знакомым и ей позволили готовить чизбургеры и гамбургеры в отвратительно-жарком помещении среди людей, которых она не понимала. На дорогу уходил примерно час. Плюс час на дорогу в институт ежедневно. В перерывах и окнах между лекциями — польско-русский словарь и разговорник. Язык, не смотря на схожесть с русским, давался очень трудно. Главной сложностью были письмо и произношение большинства слов. На домашние задания совсем не оставалось времени. Приходя домой, она прибиралась. На это уходило еще полтора часа. По вечерам, совершенно разбитая, она сидела над учебниками. Рабочие, реставрирующие замок, гремели всеми возможными инструментами до позднего вечера.
Настали первые выходные, а значит и первая генеральная уборка. Она зашла в комнату тети Мали и Пшемека и принялась стирать с полок налет пыли. Совершенно разбитая, она почувствовала ломоту в пояснице.
Она осталась одна в комнате. Из-за двери послышался тяжелый скрип удаляющихся шагов. Агата положила сумку на стул у стола. Бросила чемодан на кровать. Ножки противно скрипнули.
— Только год, — попыталась она себя успокоить. — Один год.
Все трое молчали. Они сидели за столом в мизерной темной кухоньке с одним-единственным окошком. Когда тетя Маля включила свет, дядя Сэм накричал на нее. На самом деле его звали Пшемек, но он попросил называть его именно Сэмом, после нескольких неудачных попыток выговорить польское имя. Это был мужчина сорока лет. Агата удивилась различию в возрасте Тети Мали и Пшемека и тому, что она называет его дедом. Он смотрел на гостью злобными глазками из под кустистых черных бровей. Как и всякий поляк, он обладал круглым лицом. Жирная кожа отражалась розовым глянцем на пухлых щеках. Огромный живот, смотревшийся довольно нелепо в контрасте с худющими ногами, сильно мешал ему: после нескольких произнесенных фраз его обыкновенно одолевала сильная одышка. Затылок его украшала плешка размером с оладий. Русский он знал довольно хорошо, но матерился в основном на польском. При нем тетя Маля молчала.
— Там нашли что-то, — с едва различимым акцентом сказал он.
Над столом нависла тишина. Агата посмотрела на тетю, затем на Пшемека.
— Где? — спросила она, решив заполнить затянувшуюся паузу.
Пшемек даже не взглянул на нее. Он окунул кусок хлеба в чай и сунул его в рот.
— Они копали, — продолжил он. — Там в подвале все плесенью покрылось. Хотели гудроном залить снаружи. Нашли тайник. В общем, все затянется бог знает на сколько еще.
Тетя Маля тяжело вздохнула, а Пшемек продолжил поедать борщ. Он неприятно усмехнулся и сказал:
— Там один паренек упал в яму. Чуть не разбился. Сам виноват. Видит, что машина задний ход дает, а все равно лезет. Сколько его мамаша снега съела, чтобы такого болвана родить? — он засмеялся и чуть не подавился. — А ты? — внезапно переключил он внимание на Агату. — Надолго к нам?
— Пока не найду квартиру в городе. Надеюсь, что к новому году что-нибудь подвернется.
— Живи пока у нас, — скорее приказал, чем предложил он. — В городе жить дорого. Тем более студентам.
Агата не ответила, но почувствовала необъяснимую угрозу исходящую от этого мужчины. Он смотрел на нее, держа ложку перед полураскрытым ртом, и ждал ответа. Агата лишь пожала плечами.
— Посмотрим.
— Ты что учишь?
— Историю, — ответила она. — Раннее средневековье.
— Замок повлиял? — он улыбнулся, на этот раз вполне приятной улыбкой. — Амалия говорила, что ты гостила тут в детстве?
— Еще как повлиял, — ответила Агата. — Я тут каждый камешек изучила, каждое помещение и каждый двор.
— Может, тогда поможешь этим болванам снаружи, чтобы они побыстрее закончили? — с этими словами он схватил газету и углубился в чтение.
— Я бы хотела посмот…
— Пс-с… — он выставил руку перед Агатой с вытянутым вверх указательным пальцем.
Лицо девушки взорвалось пунцовой краской. Она посмотрела на тетю Малю. Та делала вид, что ничего не слышала.
— Спасибо, — сказала она, отодвинув от себя тарелку. — Позовете меня, когда со стола будете убирать?
— Доешь, — оторвался от газеты Пшемек.
— Спасибо. Я не голодна.
— Доешь, — голос его был спокойным и от того еще более пугающим.
Агата подвинула тарелку и продолжила есть.
Она прибрала последнюю комнату и взялась за тряпку для пыли. Одним из условий ее заселения в дом была ежедневная уборка. Тетка, которую Агата помнила ласковой и приятной дамой, на самом деле оказалась сварливой, жадной и вредной женщиной, не упускавшей ни одной возможности воспользоваться услугами племянницы. Уже через неделю Агата почувствовала, себя Золушкой и поняла, что нужно искать квартиру более интенсивно. На два часа в день она ездила в город в Макдональдс: Пшемек договорился с каким-то своим знакомым и ей позволили готовить чизбургеры и гамбургеры в отвратительно-жарком помещении среди людей, которых она не понимала. На дорогу уходил примерно час. Плюс час на дорогу в институт ежедневно. В перерывах и окнах между лекциями — польско-русский словарь и разговорник. Язык, не смотря на схожесть с русским, давался очень трудно. Главной сложностью были письмо и произношение большинства слов. На домашние задания совсем не оставалось времени. Приходя домой, она прибиралась. На это уходило еще полтора часа. По вечерам, совершенно разбитая, она сидела над учебниками. Рабочие, реставрирующие замок, гремели всеми возможными инструментами до позднего вечера.
Настали первые выходные, а значит и первая генеральная уборка. Она зашла в комнату тети Мали и Пшемека и принялась стирать с полок налет пыли. Совершенно разбитая, она почувствовала ломоту в пояснице.
Страница
2 из 10
2 из 10
