Добавить в моё избранное
30 мин, 6 сек 19820
Еще ребенком она простудила спину в сибирских морозах и сейчас ощущала боль даже при небольшой нагрузке.
Внимание ее привлек барельеф, стоящий на одной из полок. Она подошла ближе и взяла табличку в руки. На ней был выгравирован мужчина с ветвистыми рогами, окруженный животными, в числе которых были олень, медведь, собаки, горный козел и другие. В левой руке он держал змею, а в правой — ожерелье (торквес). Агата без труда узнала рисунок: такой же был выгравирован на котле из Гундеструпа. Барельеф, вылитый из чистого серебра, еще сохранил в себе остатки земли в рисунке. Она положила табличку на место, испугавшись. Пшемек украл барельеф. Он ведь рассказывал что-то о том, что они нашли тайник.
Она попыталась восстановить карту поселений кельтских народов и вспомнить, входила ли в нее Польша. Конечно, входила, уверила она себя. Она вновь посмотрела на плату. Кельтское божество, изображенное на ней, вызывало легкую тревогу. Подделка, решила она. Замок построен католиками. Готика. Хоть и не присущая здешним землям, но готика. Она вытеснила романизм, который в свою очередь вытеснил кельтскую культуру. Язычникам тут не место, говорила ей логика.
В памяти всплыли события из ее детства, которые так пугали ее тогда. Безумные крики тети Мали по ночам не давали уснуть никому в этом доме. Именно поэтому они жили тут целых три месяца. Эти жуткие кошмары пугали даже маму.
Она закончила с уборкой в комнате, закрыла за собой дверь, ушла к себе и постаралась забыть о барельефе. Всего лишь совпадение, думала она.
Она лежала на кровати и смотрела в потолок. Из-за отсутствия окон к утру в комнате стоял ужасный запах, если она обычно закрывала дверь на ночь. Небольшой полоски оставленной в дверном проеме, и попадавшего в комнату через окно в коридоре лунного света хватало, чтобы она могла различать слабые очертания предметов в комнате.
Ноги гудели от усталости. У нее снова был тяжелый день. Ко всему прочему она еще и повздорила с однокурсницей. Вечером, за столом, она так и не смогла полностью сконцентрироваться на конспектах, постоянно возвращаясь мысленно к ссоре, чуть ли не переросшей в драку. Еще и Пшемек. Последнюю неделю он смотрел на Агату, словно голодный зверь. Он стал еще более агрессивным, чем прежде. Расплачиваться за это пришлось тете Мале. Однажды утром она появилась за завтраком с плохо замазанным синяком под глазом. Если в первые две недели Агата слышала скрип кровати из соседней комнаты и кряхтение Пшемека на финишной прямой, то сейчас это прекратилось. И это жутко пугало девушку. Она искала спасение в газетных объявлениях, но квартиры были очень дорогими. С ее крохами она едва позволяла себе еду. Если бы не Макдональдс, то уже отощала бы.
Полтора месяца, думала она. Уже полтора. За непривычно монотонными днями она и не заметила, как они пролетели. Одна мысль о том, что осталось еще больше десяти месяцев, сковывала ее страхом. Слава богу, скоро она сможет уехать на недельку домой. Дима прилетит самолетом, а потом они поедут домой вместе.
Он, наверное, бросит меня, подумала Агата. Видеться раз в три месяца — кого это устроит? Иногда она подходила к зеркалу и не узнавала себя в отражении. Из-за зеркальной глади на нее смотрела не веселая девчонка восемнадцати лет, как два месяца назад, а какая-то незнакомая уставшая женщина с темными кругами под красными глазами. Такая красивая еще совсем недавно, сейчас она превратилась бог знает в кого. Рыжие волосы, словно потеряли свой свет в этой серой местности. Раньше она была полна энергии, сейчас же ей просто хотелось спать. Отдохнуть от суеты, зайти в социальную сеть и просто написать сообщение подружке.
В комнате вдруг стало холодно. Агата натянула одеяло до подбородка и прижала его к носу. Она закрыла глаза и почему-то представила себе саму себя лежащую сейчас на кровати. Ей казалось, что она стоит возле несуществующего окна у стола и смотрит в сторону кровати.
Она вдруг оцепенела от страха. В комнате был еще кто-то. Ощущение было прежде всего странным и уже потом пугающим. Она не увидела ночного гостя, а почувствовала его присутствие. Она всмотрелась в темноту и через секунду чуть не закричала: он стоял возле двери. Как он вошел? Почему она не слышала его? В черном силуэте она смогла различить мужчину. Она замерла, чтобы неизвестный не увидел ее. От ужаса волосы стали дыбом на затылке. Страх забурлил внизу живота. Агата с трудом удержала равновесие, чтобы не упасть. Она вцепилась в подоконник одной рукой, а в крышку стола — другой. Тишину разрушало тяжелое дыхание неизвестного. Первое, о чем она подумала — Пшемек. Гость приблизился к кровати и навис над спящей. Крик подкатил к горлу. Агата прикрыла рот обеими ладонями. На глаза навернулись слезы. Из головы мужчины росли огромные ветвистые рога. Он подошел к кровати вплотную. Агата почуяла его смрадное, жутко холодное дыхание у себя на лице.
Она открыла глаза, едва сдерживая крик, застрявший в горле.
Внимание ее привлек барельеф, стоящий на одной из полок. Она подошла ближе и взяла табличку в руки. На ней был выгравирован мужчина с ветвистыми рогами, окруженный животными, в числе которых были олень, медведь, собаки, горный козел и другие. В левой руке он держал змею, а в правой — ожерелье (торквес). Агата без труда узнала рисунок: такой же был выгравирован на котле из Гундеструпа. Барельеф, вылитый из чистого серебра, еще сохранил в себе остатки земли в рисунке. Она положила табличку на место, испугавшись. Пшемек украл барельеф. Он ведь рассказывал что-то о том, что они нашли тайник.
Она попыталась восстановить карту поселений кельтских народов и вспомнить, входила ли в нее Польша. Конечно, входила, уверила она себя. Она вновь посмотрела на плату. Кельтское божество, изображенное на ней, вызывало легкую тревогу. Подделка, решила она. Замок построен католиками. Готика. Хоть и не присущая здешним землям, но готика. Она вытеснила романизм, который в свою очередь вытеснил кельтскую культуру. Язычникам тут не место, говорила ей логика.
В памяти всплыли события из ее детства, которые так пугали ее тогда. Безумные крики тети Мали по ночам не давали уснуть никому в этом доме. Именно поэтому они жили тут целых три месяца. Эти жуткие кошмары пугали даже маму.
Она закончила с уборкой в комнате, закрыла за собой дверь, ушла к себе и постаралась забыть о барельефе. Всего лишь совпадение, думала она.
Она лежала на кровати и смотрела в потолок. Из-за отсутствия окон к утру в комнате стоял ужасный запах, если она обычно закрывала дверь на ночь. Небольшой полоски оставленной в дверном проеме, и попадавшего в комнату через окно в коридоре лунного света хватало, чтобы она могла различать слабые очертания предметов в комнате.
Ноги гудели от усталости. У нее снова был тяжелый день. Ко всему прочему она еще и повздорила с однокурсницей. Вечером, за столом, она так и не смогла полностью сконцентрироваться на конспектах, постоянно возвращаясь мысленно к ссоре, чуть ли не переросшей в драку. Еще и Пшемек. Последнюю неделю он смотрел на Агату, словно голодный зверь. Он стал еще более агрессивным, чем прежде. Расплачиваться за это пришлось тете Мале. Однажды утром она появилась за завтраком с плохо замазанным синяком под глазом. Если в первые две недели Агата слышала скрип кровати из соседней комнаты и кряхтение Пшемека на финишной прямой, то сейчас это прекратилось. И это жутко пугало девушку. Она искала спасение в газетных объявлениях, но квартиры были очень дорогими. С ее крохами она едва позволяла себе еду. Если бы не Макдональдс, то уже отощала бы.
Полтора месяца, думала она. Уже полтора. За непривычно монотонными днями она и не заметила, как они пролетели. Одна мысль о том, что осталось еще больше десяти месяцев, сковывала ее страхом. Слава богу, скоро она сможет уехать на недельку домой. Дима прилетит самолетом, а потом они поедут домой вместе.
Он, наверное, бросит меня, подумала Агата. Видеться раз в три месяца — кого это устроит? Иногда она подходила к зеркалу и не узнавала себя в отражении. Из-за зеркальной глади на нее смотрела не веселая девчонка восемнадцати лет, как два месяца назад, а какая-то незнакомая уставшая женщина с темными кругами под красными глазами. Такая красивая еще совсем недавно, сейчас она превратилась бог знает в кого. Рыжие волосы, словно потеряли свой свет в этой серой местности. Раньше она была полна энергии, сейчас же ей просто хотелось спать. Отдохнуть от суеты, зайти в социальную сеть и просто написать сообщение подружке.
В комнате вдруг стало холодно. Агата натянула одеяло до подбородка и прижала его к носу. Она закрыла глаза и почему-то представила себе саму себя лежащую сейчас на кровати. Ей казалось, что она стоит возле несуществующего окна у стола и смотрит в сторону кровати.
Она вдруг оцепенела от страха. В комнате был еще кто-то. Ощущение было прежде всего странным и уже потом пугающим. Она не увидела ночного гостя, а почувствовала его присутствие. Она всмотрелась в темноту и через секунду чуть не закричала: он стоял возле двери. Как он вошел? Почему она не слышала его? В черном силуэте она смогла различить мужчину. Она замерла, чтобы неизвестный не увидел ее. От ужаса волосы стали дыбом на затылке. Страх забурлил внизу живота. Агата с трудом удержала равновесие, чтобы не упасть. Она вцепилась в подоконник одной рукой, а в крышку стола — другой. Тишину разрушало тяжелое дыхание неизвестного. Первое, о чем она подумала — Пшемек. Гость приблизился к кровати и навис над спящей. Крик подкатил к горлу. Агата прикрыла рот обеими ладонями. На глаза навернулись слезы. Из головы мужчины росли огромные ветвистые рога. Он подошел к кровати вплотную. Агата почуяла его смрадное, жутко холодное дыхание у себя на лице.
Она открыла глаза, едва сдерживая крик, застрявший в горле.
Страница
3 из 10
3 из 10
