Девятый зомби

— Полно тебе, пока не с чем. Что ты на самом деле хочешь?

— Реванша! Честного судейства! А Кий пусть будет моей ставкой.

Восторженные крики выстроившихся за магическими бортами болельщиков возвращают Кеннета к действительности. Только что претендент на чемпионский титул, аргентинский волшебник Густаво Габилондо, выбрав седьмого зомби в качестве прицельного, невероятным труабаном загнал шестого мертвеца в нужную могилу.

Как кажется господину Мортье, девятый зомби, принявший, кстати, участие в гениальной комбинации, лучится сейчас от счастья. Хотя это вполне могут быть постколдовские судороги, — не единожды экс-чемпион наблюдал подобное. По правде говоря, в таких случаях судьи обычно прибегают к услугам Стюарда Бладценгофера, чтобы тот наложил повторное заклятие на оклемавшегося монстра. Возможно, и на этот раз понадобится помощь главного некроманта.

Но даже не выражение радости на изъеденном лице Феликса Аласторского беспокоит Кеннета больше всего. Девятый зомби вряд ли может его смутить, скорее наоборот — это канадец должен хорошенько посмеяться над горе-археологом, участвующем на турнире в такой унизительной роли. Нет, месье Мортье тревожит Кий в руках планирующего несложный дуплет дона Густаво. Да, по всей видимости, это тот самый сказочный метакий, выкопанный Аласторским около полугода назад.

Подъехав на машинке к послушно нагнувшемуся Битку, натерев зажмуренную наклейку-физиономию Кия красным мелом, синьор Габилондо под беспрерывное фанатское скандирование, готовится к удару. Вот он становится в стойку, вот делает разминочные движения, а его полутораметровый Кий, то по-птичьи расставляя сучковатые руки при движении назад, то вытягивая их вдоль туловища, направляясь вперед, с нетерпением алчет встречи со щитками Битка.

Бух! Бух! Бух! Кий бьет накатом, выше битковского центра, и толстяк, после соударения с прицельным зомби, катится за ним следом. Седьмой мертвец ожидаемо врезается в борт и благополучно закатывается в личную могилу. На поле остается только восьмой и девятый зомби. Похоже, что Густаво Габилондо уже не упустит победу.

Однако возможное поражение не сильно печалит месье Мортье. Что бы там не думали зрители, глядя на его скорбную гримасу, канадец, как правило, не делает из проигрышей большой трагедии. Кеннет хоть сейчас готов разобрать свой кий, добровольно признав поражение. Черт с этой партией, пропади оно всё пропадом, не всегда же ему выигрывать. Стюард Бладценгофер, разумеется, не поймет, немногочисленные фанаты — тоже, в новостях его не назовут укротителем зомби, а власти этого некропольского пригорода выплатят щедрое вознаграждение не ему, а заезжему латиносу. Но чему быть, того не миновать, Мортье морально готов к любому исходу. В конце концов, всегда можно устроить матч-реванш, экс-чемпион имеет на это право.

Или Густаво Габилондо всё-таки допустит ошибку?

На поле двое покойников. Восьмой смотрит в свою могилу, его можно загнать клапштосом по диагонали. Девятого трогать пока рано, но почему-то именно возле него маячит дон Густаво, — перебрасывается словами, словно хвастаясь, размахивает Кием в непозволительной близости от гниющих клешней.

Час от часу синьор Габилондо бросает свой взгляд на по-прежнему сидящего в машинке канадца, метит в него жирногубой улыбкой и напоследок тычет в его сторону Кием, явственно намекая на всем известный инцидент, произошедший между Мортье и Аласторским.

Но почему, скажите на милость, Кий в руках Габилондо? Случайно ли то, что именно Феликс Аласторский оказался девятым зомби в решающей партии XXXIV некропольского турнира? Неужели сам Стюард Бладценгофер заодно с этими гнусными заговорщиками? Если и последнее правда, то пиши пропало, — не видать Мортье победы, как обратной стороны луны.

Тем временем Густаво Габилондо, посмотрев на табло, начинает торопиться, — допрыгался, что называется, доигрался. Примчав свою машинку к скучающему Битку, аргентинец без натирания Кия мелом и традиционной подготовки, хотя необходимые для этого секунды ещё есть, бьет по толстяку Кием и — вот оно чудо! — дилетантски скиксовывает. Биток даже не попадает в прицельного зомби.

Горланящие речёвки зрители разом умокают, и неожиданно воцаряется гробовая тишина, нарушаемая лишь жалкими причитаниями схватившегося за голову синьора Габилондо.

— Месье, месье! Гляньте-ка в это зеркало!

— Гм. Я только что на себя смотрел, милейший Гиперджон. Буквально минуту назад. Неужто снова бороду загадил?

— Борода. Но не ваша, месье Мортье, нет. Да посмотрите же скорее!

— Ох, Гиперджон, какой-то ты чрезмерно навязчивый.

— Кеннет Мортье! Покажись, черт тебя дери!

— Кто там, Гиперджон? Что за напасть такая?

— Бородач, мой господин! Господи, он ведь вас и кличет.

— Опиши его в двух словах хотя бы. Какой он из себя? Ну, чтоб я был готов.