Девятый зомби

— Даже не знаю, право. Лучше бы вам самолично взглянуть. Крайне конопат, рыжеват, волосат. Вот и всё, что могу сказать.

— Мортье! Мортье! Я услышал твой голос! Я знаю, что ты рядом! Негоже, знаешь ли, так поступать. Некрасиво себя ведешь!

— Пускай представится сперва. Спроси у него Гиперджон.

— Бладценгофер я! Стюард Бладценгофер!

— Говорит, что он Бладценгофер.

— Мамочка! Эй, Гиперджон, выметись, пожалуй, отсюда.

— Как скажете, месье, как пожелаете. Удачной беседы!

— И тебе доброй ночи. До встречи, друг мой.

— Кеннет Мортье! Где ты, разрази тебя гром!

— Да здесь я. Приветствую вас, мистер, хм, герр, сэр. Великодушно меня простите.

— Просто Стю. Да не кипятись особо, голубчик.

— Какими судьбами господин Бладценгофер, Стю?

— Спрашиваешь, мол, чем обязан? Зачем пожаловал и всякое такое?

— Ага, святая правда, сэр. Нечасто вы бываете в онлайне, Стю.

— Тут такое дело. Даже не знаю, как начать. Словом, ходят слухи, что Аласторский договорился с тобой о реванше.

— Понимаю, что это против правил, мистер Бладценгофер. В обход вашей ассоциации. С независимым арбитражем. Но таковы условия Аласторского, видите ли.

— Почему ты играешь по его правилам, Кеннет?

— Если быть честным, он утверждает, что откопал Кия. Того самого.

— А вот это самый что ни на есть вопиющий бред, Мортье! По правде говоря, ты меня удивляешь. Не хочешь ли ты сказать? Нет, ну бред же сивой кобылки!

— Я тоже поначалу не особо поверил. Но Феликс показал нам Кия. Мне кажется, что это тот самый метакий, мистер, простите, Стю. Действительно, очень похоже.

— Хо-хо-хо. Откуда, дорогой Кеннет, ты знаешь, как должен выглядеть метакий? Из сказочек?

— Ну, господин… Я бы сказал… такое чувство, что ты держишь в руках тот самый… того самого Кия. Если бы вы всего лишь к нему прикоснулись…

— Нет, Мортье! Слушай меня сюда. В это я поверить не могу. И тебе не советую быть таким наивным. Гони этого дятла подальше. Никаких реваншей. Я решительно против. Я, само собой, запрещаю. Ассоциация врубает красный свет. Партия не состоится, как бы вам этого не хотелось. Тебе понятно, Мортье? Я убедителен?

— Я вас понял, мистер Бладценгофер, сэр. Не беспокойтесь, — я не буду играть с Аласторским.

— Просто Стю! Да не печалься, дорогой мой. Или тебе нужна эта лапша? То-то и оно!

— Признаться, сейчас мне стало жутко стыдно. Как я мог поверить этому археологу! Надо же так опростоволоситься.

— С кем не бывает, Кенни. До свиданья! Ждем тебя на турнире.

— Всенепременно, Стю! Мирной вам ночи!

Бах! Бах! Кеннет Мортье транзитом через борт кладет восьмого покойника в лузу. Именно в тот момент, когда зомби залетает в собственную могилу, на полуразрушенной древней трибуне материализуется верховный некромант турнира Стюард Бладценгофер. Потеснив девчушку-тинэйджера в ярких красно-желтых гетрах и передвижной автомат по продаже памятных сувениров, Бладценгофер начинает увлеченно листать толстенную пожелтевшую книгу, не обращая никакого внимания на любопытные взоры, изучающие его со всех сторон.

Пока есть время, месье Мортье подъезжает к девятому зомби и, молодецки выскочив из машинки, становится прямехонько перед ним, смело смотрит в пустые глазницы, спустя секунду осторожно протягивает руку, легонько толкая застывшего мертвеца в плечо. И Феликс Аласторский оживает, натужно отрывает от груди тяжеленный подбородок, силится коснуться руки Кеннета, который тотчас отскакивает назад, словно ужаленный осой.

Зрители поднимают недовольный гул, судьи переглядываются, даже Бладценгофер отрывается от своего «Некрономикона» и стреляет в канадца взглядом, от которого тот едва ли удерживается на ногах.

— Феликс, — шепотом говорит Кеннет, осмелившись снова приблизиться к девятому зомби, — скажи мне, отчего ты здесь? Как ты умер? Почему Кий у Габилондо?

— Почемучка! — скрипучим голосом отвечает девятый покойник, понуривая голову под весом подбородка. — Кий убивает, знай, что…

От неодобрительного свиста закладывает уши. Нет, собравшиеся зрители неспособны произвести такие децибелы. Это не иначе как колдовские штучки Бладценгофера, в данный момент, к слову, чертящего в воздухе магические руны.

— А ведь он прав, приятель, — кричит из-за спины канадца тучный Биток. — У меня, черт побери, после каждого удара все кишки шиворот-навыворот. Эта штука у дона Густаво, ей-богу, смертельная. Дай ему ещё одну попытку, — и почти наверняка конец мне. Так что давай-ка лучше загоним последнего мертвяка в могилу. В следующий раз у меня вряд ли получится увернуться. Ох, бою…

Нежданно-негаданно некая тень набрасывается на толстяка, — около его уныло болтающихся щек мелькают пальцы, иголка и нитка. Вся процедура занимает считанные секунды.