Добавить в моё избранное
26 мин, 30 сек 16262
Лицо из зеркала, в свою очередь, рассматривало его. И видело оно, наверное, то же, что и Сергей: небольшого роста широкоплечего парня, чьи глаза — серые, бесцветные — его невообразимо старили; лицу можно было дать лет двадцать пять, как будто оно жило своей, отдельной от остального тела жизнью.
Что ж — новых прыщей вроде бы не появилось, а тот, самый большой и противный, начинал бледнеть. Ну должно же быть что-то хорошее сегодня. Вообще-то, глядя на лица своих сверстников, таких же задерганных второкурсников, он был счастлив, что природа наделила его именно таким лицом. Два-три прыща в неделю — это вам не россыпи волдырей по всей физиономии, с которыми щеголяло большинство. И если рассуждать трезво, то контуры его подбородка весьма походили на формы Брэда Пита, а волосы — точь-в-точь Кину Ривз, как год назад доверительно сообщила Маша. Тогда они смотрели «Матрицу» в «Маяковском», и она вдруг пристально посмотрела на него, потом наклонилась к самому уху и прошептала так, что по коже пробежали мурашки: «Так вот кого ты мне напомнил!»
Уже засыпая, Сергей ужаснулся: с того дня прошел целый год. Кажется, будто это было вчера.
Вторник. С утра небо затянуло низкими свинцовыми облаками, сливающимися в одну тяжелую завесу. Снегопад продолжался, несмотря на то, что ветер стих, и, как сообщила по телефону Вера, позвонившая матери в 9 часов утра, дверь подъезда за ночь завалило на треть. Анна Васильевна работала бухгалтером в одной из городских контор, график ее работы был относительно свободным — это значило, что раньше одиннадцати на своем месте застать Анну было трудно. Вера же продавала видео и аудиокассеты в круглосуточном киоске возле Торгового Центра, иногда она уходила в ночь, иногда работала с утра.
Большую часть дня Сергей проспал.
В четыре часа его разбудила Мурка, больно укусившая за ногу. Она хотела есть. Жалобный просящий взгляд зеленых глаз пронзал насквозь, и Сергей швырнул в нее подушкой. Мурка, тихо пискнув, спрыгнула с дивана и уселась рядом, внимательно уставившись на человека — одного из Хозяев, того, кто должен кормить ее и заботиться о ней, по крайней мере теоретически. Пока же любовь и забота выражались в редких подачках — чаще всего ливерной колбасы, хотя иногда Мурке перепадало и кое-что получше, например, рыбья голова.
— Сейчас, сейчас, — буркнул Сергей, слезая с теплого места, и кошка понеслась на кухню: слово «сейчас» она воспринимала достаточно бурно.
Дома никого не было. Отец уже полдня трудился на ниве программирования, мать подбивала дебет и кредит, опустевшая квартира напоминала склеп, забитый призраками побывавших в нем людей: вот здесь вчера лежела мама, отец, стоя на этом месте, часто поливал грязью ЖКХ, поскольку отсюда открывался вид на огромную колдобину во дворе дома, которая появилась еще три года назад и со временем разрасталась все сильнее.
Три тонких ломтика колбасы кошка проглотила в один момент, как показалось Сергею, почти не жуя, и, облизнувшись, снова вперилась ненасытным взглядом в его лицо.
— Ну уж нет, хватит с тебя, — сообщил он ей. — Там и так ни черта не осталось.
Большие настенные часы в зале натужно скрипнули: половина пятого. Пора собираться в институт. Сергей зевнул и подумал, что хотя он и проснулся всего полчаса назад, уже устал. Учиться не хотелось. К контрольной работе по высшей математике, которой их группу стращали три недели, он не готовился, а это значило, что экзамен по вышке заочно завален. Если у тебя нет четверки — как минимум — за контрольную, Зоркий Глаз на сессии не пощадит. Он улыбнулся — кто же придумал ему это прозвище? Сейчас уже трудно сказать.
Он наскоро перекусил и вышел из дома.
Вечерников в институте не любили. Большей частью потому, что преподаватели не спрашивали с них очень строго — они понимали, что на вечернее отделение от хорошей жизни не идут. Человек либо уже работает, либо эту самую работу ищет, а значит, и времени для подготовки у него меньше. Поэтому сессия у «халявщиков» совсем не походила на обычную. Экзамены сдавались за полминуты, зачеты зачастую — да практически всегда — ставились «автоматом».
Вот и теперь, охранник-доброволец, один из «нормальных» студентов, смерил презрительным взглядом корочки Сергея и, всем видом давая понять, что делает это только из-за служебной необходимости, пропустил его на священную территорию института. Вообще-то, попасть сюда можно и с заднего входа — причем безо всяких подобных унизительных процедур, но делать этого Сергей не хотел. Пусть охранник подотрется своим бейджиком — из него такой же охранник, как из Сергея третья ступень ракеты-носителя «Союз».
Он посмотрел на электронные часы, висящие в холле: три минуты седьмого. Опоздал. Не обращая внимания на возмущенные окрики «ополченца», Сергей бегом ринулся на третий этаж.
— … таким образом, вам предстоит выполнить шесть заданий.
Что ж — новых прыщей вроде бы не появилось, а тот, самый большой и противный, начинал бледнеть. Ну должно же быть что-то хорошее сегодня. Вообще-то, глядя на лица своих сверстников, таких же задерганных второкурсников, он был счастлив, что природа наделила его именно таким лицом. Два-три прыща в неделю — это вам не россыпи волдырей по всей физиономии, с которыми щеголяло большинство. И если рассуждать трезво, то контуры его подбородка весьма походили на формы Брэда Пита, а волосы — точь-в-точь Кину Ривз, как год назад доверительно сообщила Маша. Тогда они смотрели «Матрицу» в «Маяковском», и она вдруг пристально посмотрела на него, потом наклонилась к самому уху и прошептала так, что по коже пробежали мурашки: «Так вот кого ты мне напомнил!»
Уже засыпая, Сергей ужаснулся: с того дня прошел целый год. Кажется, будто это было вчера.
Вторник. С утра небо затянуло низкими свинцовыми облаками, сливающимися в одну тяжелую завесу. Снегопад продолжался, несмотря на то, что ветер стих, и, как сообщила по телефону Вера, позвонившая матери в 9 часов утра, дверь подъезда за ночь завалило на треть. Анна Васильевна работала бухгалтером в одной из городских контор, график ее работы был относительно свободным — это значило, что раньше одиннадцати на своем месте застать Анну было трудно. Вера же продавала видео и аудиокассеты в круглосуточном киоске возле Торгового Центра, иногда она уходила в ночь, иногда работала с утра.
Большую часть дня Сергей проспал.
В четыре часа его разбудила Мурка, больно укусившая за ногу. Она хотела есть. Жалобный просящий взгляд зеленых глаз пронзал насквозь, и Сергей швырнул в нее подушкой. Мурка, тихо пискнув, спрыгнула с дивана и уселась рядом, внимательно уставившись на человека — одного из Хозяев, того, кто должен кормить ее и заботиться о ней, по крайней мере теоретически. Пока же любовь и забота выражались в редких подачках — чаще всего ливерной колбасы, хотя иногда Мурке перепадало и кое-что получше, например, рыбья голова.
— Сейчас, сейчас, — буркнул Сергей, слезая с теплого места, и кошка понеслась на кухню: слово «сейчас» она воспринимала достаточно бурно.
Дома никого не было. Отец уже полдня трудился на ниве программирования, мать подбивала дебет и кредит, опустевшая квартира напоминала склеп, забитый призраками побывавших в нем людей: вот здесь вчера лежела мама, отец, стоя на этом месте, часто поливал грязью ЖКХ, поскольку отсюда открывался вид на огромную колдобину во дворе дома, которая появилась еще три года назад и со временем разрасталась все сильнее.
Три тонких ломтика колбасы кошка проглотила в один момент, как показалось Сергею, почти не жуя, и, облизнувшись, снова вперилась ненасытным взглядом в его лицо.
— Ну уж нет, хватит с тебя, — сообщил он ей. — Там и так ни черта не осталось.
Большие настенные часы в зале натужно скрипнули: половина пятого. Пора собираться в институт. Сергей зевнул и подумал, что хотя он и проснулся всего полчаса назад, уже устал. Учиться не хотелось. К контрольной работе по высшей математике, которой их группу стращали три недели, он не готовился, а это значило, что экзамен по вышке заочно завален. Если у тебя нет четверки — как минимум — за контрольную, Зоркий Глаз на сессии не пощадит. Он улыбнулся — кто же придумал ему это прозвище? Сейчас уже трудно сказать.
Он наскоро перекусил и вышел из дома.
Вечерников в институте не любили. Большей частью потому, что преподаватели не спрашивали с них очень строго — они понимали, что на вечернее отделение от хорошей жизни не идут. Человек либо уже работает, либо эту самую работу ищет, а значит, и времени для подготовки у него меньше. Поэтому сессия у «халявщиков» совсем не походила на обычную. Экзамены сдавались за полминуты, зачеты зачастую — да практически всегда — ставились «автоматом».
Вот и теперь, охранник-доброволец, один из «нормальных» студентов, смерил презрительным взглядом корочки Сергея и, всем видом давая понять, что делает это только из-за служебной необходимости, пропустил его на священную территорию института. Вообще-то, попасть сюда можно и с заднего входа — причем безо всяких подобных унизительных процедур, но делать этого Сергей не хотел. Пусть охранник подотрется своим бейджиком — из него такой же охранник, как из Сергея третья ступень ракеты-носителя «Союз».
Он посмотрел на электронные часы, висящие в холле: три минуты седьмого. Опоздал. Не обращая внимания на возмущенные окрики «ополченца», Сергей бегом ринулся на третий этаж.
— … таким образом, вам предстоит выполнить шесть заданий.
Страница
3 из 10
3 из 10
