Добавить в моё избранное
27 мин, 7 сек 15430
И мордель теперь вроде ничего выглядит. Как у тех девиц… Взяла отцовский ремень, хотела подпоясаться, но только приложила ремень к пояснице, примяв джемпер, как услышала тихий стук в дверь. Входную. Странно. Вечером соседи обычно ко мне не ходят. Сидят дома, боясь выходить даже на лестничную площадку.
И «глазка» у меня нет.
Подкравшись к двери, я осторожно прислонила к ней ухо. Тихо. Прежняя Джилли ушла бы в комнату. Сидеть и бояться. Но я, уже истинное дитя своего города, направилась на кухню: там можно найти кое-что, чем защититься. Если что. Всё так же осторожно я отошла буквально на несколько шагов — осталось перешагнуть порог в кухню… Дверь коротко, но так жёстко грохнула, что я подпрыгнула.
Нет, я знала, что замки мои хлипкие… Но чтобы так… На пороге стояли двое — крепкие, какие-то набыченные парни. Впрочем, стояли они недолго. Быстро влетели в прихожую, захлопнули за собой дверь.
Один прыгнул ко мне, хватая за локти и зажимая рот. Опять?! От страха и безысходности я впилась зубами ему в ладонь. Второй, оскалившись, вдруг начал как-то странно качаться корпусом вперёд-назад, будто вот-вот чихнёт. Но с каждым наклоном его голова быстро и ужасающе изменялась. Вот он сбросил куртку, и я ошеломлённо уставилась на его голую грудь, быстро раздававшуюся вширь и покрывавшуюся жёсткой шерстью. Досмотреть не удалось. Первый, взвыв от боли в ладони, швырнул меня на стену возле кухни.
Одно мгновение полёта я думала — это конец. Но выставленные вперёд руки, как ни странно, смягчили страшный удар, едва не размазавший меня по стене. Ещё секунда — и я оказалась под потолком, откуда неожиданно для себя зашипела на вторгшихся в мой дом.
Успела заметить, что они оба преображались — в каких-то зверей, громадных, чудовищно мускулистых, а теперь застывших от моего неожиданного шипения с совершенно неожиданного места. А я… вдохнула, чтобы набрать воздуха и снова зашипеть, пугая, — и в ноздри хлынула струя сладкого жирного аромата, перевернувшего все мои внутренности. Этот запах… Я сразу увидела, что он исходит от прокушенной мной ладони первого. Только не совсем поняла, почему, укусив, сразу не почуяла его. Может с перепугу?
Они не успели пошевелиться, как я спрыгнула со стены и метнулась к прокушенному. Худенькая, лёгкая, как ветер в ночи, и приставучая, как клещ. В том смысле, что я прыгнула первому со спины на плечи. Они могли навалиться на меня и разорвать в клочья, но всё, что я хотела, — это есть. Та-ак хотела… И я ударила пальцем с внезапно выскочившим когтем по его шее сбоку. И, съехав по его содрогнувшейся спине, впилась в разорванную жилу.
Он сориентировался быстро и немедленно ударил своей спиной в стену. Только на его спине меня уже не оказалось. Оттолкнувшись от пола, я взлетела снова на его плечи. Испачканный рот меня больше не беспокоил — я утишила боль голода. Как не беспокоили и моральные муки: я пила кровь не людей. Даже так — нелюдей.
Второй подскочил и метнул руку — нет, лапищу — содрать меня с плеч первого. Слишком близко подошёл. Слишком… Я ударила когтями, которые теперь выпрыгивали, едва я думала об ударе. Ударила по глазам. Удар, мгновенный, как молния. Он отшатнулся, закрывая лицо.
Первый снова долбанулся спиной о стену. Опоздал! С его плеч я прыгнула на плечи второго, который громко выл, растирая окровавленные глаза. Первый ринулся на него, махая лапищами. Я мельком увидела, как быстро регенерирует разорванная было мной кожа на его шее.
Я не знала, эти ли чудовища пожирали вчера моё тело, затащив в тёмное место. Но не всё ли равно? Могли быть и они. Так чего я буду раздумывать, когда могу удовлетворить сразу две жажды — крови и мести, убивая тех, кто заставил меня пройти болевой ад?
Человеческое во мне отошло на задний план. Я тоже превратилась в зверя. Стремительного, сумасшедшего от запаха крови и желания убивать. И этот зверь во мне сдёрнул все ограничения.
Второй мне не мешал. Глаза — орган чувствительный и сложный. Будут восстанавливаться долго. Поэтому без раздумий я повторила попытку. Соскочив с плеч первого, призрачным листом сожжённой бумаги я метнулась ко второму и ударила по его глазам. Что-то меня здорово обожгло, ударило огнём по ногам, по коже — напомню: я без обуви, штанины закатаны. Что же это?! С трудом вернув хоть сколько-то понимания, близко к сознанию и всё-таки интуитивно я поняла: меня обжигает воздух, в котором я двигаюсь с бешеной скоростью, почти невидимая оборотням.
Но мои два пальца уже не скользнули по глазам первого, как по глазам второго. Мелькнувшие над клыкасто распяленной пастью оборотня, они врезались в глазницы с такой силой, что ударились в переносицу кожей между собой. Я выдёрнула пальцы из мокрого упругого месива и отпрыгнула от взлетевшего к потолку рёва и замельтешивших передо мной когтистых лап.
Снова отпрыгнула — уже от второго, чьи глаза, пусть и кровянисто-воспалённые, но уже восстановились.
И «глазка» у меня нет.
Подкравшись к двери, я осторожно прислонила к ней ухо. Тихо. Прежняя Джилли ушла бы в комнату. Сидеть и бояться. Но я, уже истинное дитя своего города, направилась на кухню: там можно найти кое-что, чем защититься. Если что. Всё так же осторожно я отошла буквально на несколько шагов — осталось перешагнуть порог в кухню… Дверь коротко, но так жёстко грохнула, что я подпрыгнула.
Нет, я знала, что замки мои хлипкие… Но чтобы так… На пороге стояли двое — крепкие, какие-то набыченные парни. Впрочем, стояли они недолго. Быстро влетели в прихожую, захлопнули за собой дверь.
Один прыгнул ко мне, хватая за локти и зажимая рот. Опять?! От страха и безысходности я впилась зубами ему в ладонь. Второй, оскалившись, вдруг начал как-то странно качаться корпусом вперёд-назад, будто вот-вот чихнёт. Но с каждым наклоном его голова быстро и ужасающе изменялась. Вот он сбросил куртку, и я ошеломлённо уставилась на его голую грудь, быстро раздававшуюся вширь и покрывавшуюся жёсткой шерстью. Досмотреть не удалось. Первый, взвыв от боли в ладони, швырнул меня на стену возле кухни.
Одно мгновение полёта я думала — это конец. Но выставленные вперёд руки, как ни странно, смягчили страшный удар, едва не размазавший меня по стене. Ещё секунда — и я оказалась под потолком, откуда неожиданно для себя зашипела на вторгшихся в мой дом.
Успела заметить, что они оба преображались — в каких-то зверей, громадных, чудовищно мускулистых, а теперь застывших от моего неожиданного шипения с совершенно неожиданного места. А я… вдохнула, чтобы набрать воздуха и снова зашипеть, пугая, — и в ноздри хлынула струя сладкого жирного аромата, перевернувшего все мои внутренности. Этот запах… Я сразу увидела, что он исходит от прокушенной мной ладони первого. Только не совсем поняла, почему, укусив, сразу не почуяла его. Может с перепугу?
Они не успели пошевелиться, как я спрыгнула со стены и метнулась к прокушенному. Худенькая, лёгкая, как ветер в ночи, и приставучая, как клещ. В том смысле, что я прыгнула первому со спины на плечи. Они могли навалиться на меня и разорвать в клочья, но всё, что я хотела, — это есть. Та-ак хотела… И я ударила пальцем с внезапно выскочившим когтем по его шее сбоку. И, съехав по его содрогнувшейся спине, впилась в разорванную жилу.
Он сориентировался быстро и немедленно ударил своей спиной в стену. Только на его спине меня уже не оказалось. Оттолкнувшись от пола, я взлетела снова на его плечи. Испачканный рот меня больше не беспокоил — я утишила боль голода. Как не беспокоили и моральные муки: я пила кровь не людей. Даже так — нелюдей.
Второй подскочил и метнул руку — нет, лапищу — содрать меня с плеч первого. Слишком близко подошёл. Слишком… Я ударила когтями, которые теперь выпрыгивали, едва я думала об ударе. Ударила по глазам. Удар, мгновенный, как молния. Он отшатнулся, закрывая лицо.
Первый снова долбанулся спиной о стену. Опоздал! С его плеч я прыгнула на плечи второго, который громко выл, растирая окровавленные глаза. Первый ринулся на него, махая лапищами. Я мельком увидела, как быстро регенерирует разорванная было мной кожа на его шее.
Я не знала, эти ли чудовища пожирали вчера моё тело, затащив в тёмное место. Но не всё ли равно? Могли быть и они. Так чего я буду раздумывать, когда могу удовлетворить сразу две жажды — крови и мести, убивая тех, кто заставил меня пройти болевой ад?
Человеческое во мне отошло на задний план. Я тоже превратилась в зверя. Стремительного, сумасшедшего от запаха крови и желания убивать. И этот зверь во мне сдёрнул все ограничения.
Второй мне не мешал. Глаза — орган чувствительный и сложный. Будут восстанавливаться долго. Поэтому без раздумий я повторила попытку. Соскочив с плеч первого, призрачным листом сожжённой бумаги я метнулась ко второму и ударила по его глазам. Что-то меня здорово обожгло, ударило огнём по ногам, по коже — напомню: я без обуви, штанины закатаны. Что же это?! С трудом вернув хоть сколько-то понимания, близко к сознанию и всё-таки интуитивно я поняла: меня обжигает воздух, в котором я двигаюсь с бешеной скоростью, почти невидимая оборотням.
Но мои два пальца уже не скользнули по глазам первого, как по глазам второго. Мелькнувшие над клыкасто распяленной пастью оборотня, они врезались в глазницы с такой силой, что ударились в переносицу кожей между собой. Я выдёрнула пальцы из мокрого упругого месива и отпрыгнула от взлетевшего к потолку рёва и замельтешивших передо мной когтистых лап.
Снова отпрыгнула — уже от второго, чьи глаза, пусть и кровянисто-воспалённые, но уже восстановились.
Страница
3 из 8
3 из 8
