Агрономикон: Харвестеры Жатвы

— Я понял-понял, но этот звук, послушай…

— Эти штучки не сработают, как только выберемся из этого гребаного леса — начинай искать себе новую работу!

— Да послушай же ты!

— Погоди…

— Да?

— Точно, что-то… О, Господи!

— Что это? Ты знаешь что, верно?

— Знаю… Нам надо сваливать отсюда, Лакост. Надо сваливать как можно скорее.

— Твою мать, оно приближается, да? Вон, за тем оврагом, видишь — гребаная елка упала! Что это такое, а?

— Это Призрак Коммунизма…

Я много чего напридумывал в то лето, когда взялся за первый «Агромномикон». Не самый простой период в моей жизни, от меня ушла Диана, да еще в качестве отступного прихватила всю мою коллекцию двд и этот серебристый гимнастический шар, который так помогал мне настроиться на нужный лад. Жара, повсюду тополиный пух, да еще сочетание сиропа от кашля с джином порой дает странный эффект…

Был у меня там, в первых главах, Безликий Пасечник, насылавший на героев полчища жадных до плоти насекомых, были рогатые четырехногие Костяки, которыми заправляла Некродоярка. Был Завклубом с его специфическими шуточками, корпс-пейнтом и черным фраком могильщика. И ударная бригада упырей-лауреатов и Лич-главбух. Толпы неуправляемых колдырей, основы пищевой цепочки Некрохоза, и его обитатели — некрохозники, и сообразительные мортельщики, и Проклятый сельмаг, и Молотилка… Много чего там было.

Но Призрак Коммунизма был моим любимцем. Получеловек-полумашина, стимпанковый демон, исторгавший из выхлопных труб клубы густого пара, громко чавкающий, тянущий в клыкастые пасти своими щупами и мускулистыми руками все, что попадется под руку, он был одним из неудачных экспериментов Селекционера, сумасшедшего ученого, благодаря стараниям которого появился и Агромант и весь его Некрохоз. Все боялись Призрака — и мои герои, и беспощадный Агромант, и безумный Селекционер, и даже сам автор.

И вот теперь он надвигался на нас из чащи леса, подминая мелкие деревца, на крупных оставляя стальными зубьями своих манипуляторов глубокие, исходящие смолой порезы, скрежеща деталями, лязгая гусеницами, хрипя и подвывая, утробно рыча и радостно смеясь…

Все, конец, приплыли…

Полный раздрай, депрессия. Не знаю, что делать дальше. Мне нужен совет. Кто мне теперь поможет? На кого мне надеяться? Я спрятал лицо в ладони. Сейчас заплачу…

— Феликс?

Я отнял руки от лица.

Он проступал сквозь дымку, как бы парил в воздухе, сидя в позе лотоса, выпрямив спину, положив ладони на колени. Босой, в черном спортивном костюме с вышитой на груди монадой инь-ян. Широкое доброе лицо, прямой римский нос, ясные глаза в сеточках морщин, длинный седой чуб зачесан набок.

Человек, которому я всегда верил. Тот, кто никогда меня не подводил! Единственный, кто может помочь мне советом, сквозь грани реальности он услышал мой отчаянный зов…

— Дэвид Линч!

— Феликс…

— Да, Дэвид? — я шмыгнул носом.

— Тебе не стыдно?

Он очень чисто говорил по-русски, тщательно выговаривая каждое слово, как это делал в свое время его герой, слабый на ухо региональный шеф ФБР Гордон Коул:

— Во что ты превратил свою жизнь, Феликс?

В глазах у меня защипало так, как будто рядом разгрузили целый самосвал ополовиненных луковых головок.

— Дэвид, что мне делать? — прошептал я.

Дэвид закрыл глаза, собрав лоб глубокими морщинами, медленно вдохнул и выдохнул. Поза его олицетворяла вселенское спокойствие и гармонию.

— Доверья белому кролику.

И он растворился в воздухе.

— Спасибо, Дэвид, — прошептал я, вытирая глаза рукавом ватника.

— О чем ты толкуешь, млять, Феликс! — орал мой агент. — Тебя окончательно вскрыло, да?!

Я глубоко вдохнул и выдохнул, огляделся по сторонам…

Вот мой агент, хороший в сущности парень, напуган правда до полного невменоза. Притоптывает, подпрыгивает, нетерпеливо ожидет моих указаний.

Туман медленно расступается, занимается заря, лес полон звуков — ревет и лязгает наступающий Призрак, рычат бегущие по сторонам от него синелицые некрохозники в драных фуфайках, с окровавленными топорами-колунами в лапах. Сипят и хрипят обряженные в выцветшие плащ-палатки мортельщики с охотничьими карабинами, со связками динамита в костистых пальцах. Безумно хохочет жаждущий реванша за все свои пять смертей Агромант, который следует по проложенной Призраком просеке на ржавом комбайне, за рулем которого сидит мертвый комбайнер в очках-консервах и кожаном шлемофоне. Безликий пасечник в длинной непроницаемой вуали жестом сеятеля поводит рукавом, вытряхивая из него пчел-убийц. Хохочет толстомясая дебелая Некродоярка, хворостиной погоняя стадо Костяков, похрустывающее суставами, постукивающее голыми челюстями, продолжающими пережевывать несуществующую жвачку.