Паника

Родились с разницей в три года, умерли с разницей в пять лет. Других родственников, которые бы лежали рядом, и между их плитами могла поместиться еще одна могила, я не обнаружил. Записал, чтобы заняться немного позже. Значит, хозяина «Вольво» я найду. Он уже на крючке. Решу связанное с ним затруднение, пока такое затруднение не вылилось в беду.

Потом я перебежал через дорогу по тому самому пешеходному переходу, на котором сбил бомжа, и при этом в груди у меня абсолютно ничего не шевельнулось.

С «Калиной», правда, не задалось. Во-первых, я не знал, какой именно двор мне должен быть интересен, во-вторых, только в первом дворе нашел два серых универсала — один в один. Прикидывая, как буду искать интересного мне автовладельца, я записал номера и предпочел убраться, пока не примелькался. Сердечко мое колотилось часто-часто, в машине я включил плеер, настроился на какую-то радиостанцию и стал подпевать попсовой, совершенно дурацкой песне.

Необъяснимая эйфория улетучилась, стоило мне войти в подъезд, где я нос к носу столкнулся с Михаилом Степановичем. Вид у него был до крайности обеспокоенным.

— Вот те на! — изумился он. — Игорек, а я, считай, каждые пять минут к тебе в дверь стучаться хожу. Уже подумал всякое.

— Машины ведь нет под окнами — значит, уехал.

— Так я же всю жизнь бесколесный, потому по мне это не показатель, — пожал плечами старик. — Проще говоря, и не подумал.

— А зачем я вам понадобился, — осторожно осведомился я.

— Милиция к тебе зачем-то приезжала. Тьфу, то есть полиция.

В горле у меня застрял ком, и я все никак не мог его проглотить. Руки и ноги мои ослабели. Я почувствовал, что колени мои готовы вот-вот подломиться.

— Чего они хотели?

— Сказали, что побеседовать, — ответил сосед.

— А с вами беседовали?

— Да какой там, — отмахнулся Михаил Степанович. — Спросили, не в курсе ли я, где ты. Нет, говорю, извините. Они и укатили. Я им вслед сказал, что ты шибко заболел.

— А они?

— Кивнули и уехали.

— Вы про машину мою говорили что-нибудь? — спросил я.

— Нет, конечно. Говорю же, даже не подумал. А они и не спрашивали. Мы парой слов-то и обмолвились.

— Где же я так…

Я не сразу понял, что начал фразу в полный голос, но вовремя осекся, посмотрел на старика, нервно соображая, как быть вообще и как поступить с доброхотом-соседом.

— Где же что? Игорек, эй? — постарался вернуть меня в реальность Михаил Степанович.

Напрасно он это сделал. Не лез бы, куда не следовало, и для него все сложилось бы совсем по-другому. Вслушавшись в тишину подъезда, я собрался, сжался пружиной, а затем резко распрямился, мощно вмазав старику снизу в челюсть…

Молодой человек качался вперед-назад, как заведенный, и беспрестанно массировал бедра и плечи, как если бы разминал занемевшие конечности. Взгляд его был безумным. Его адвокат сидел в камере для допросов изолятора временного содержания, далеко и неловко откинувшись на спинку стула. Следователь не мог видеть его лица, однако воображение подсказывало ему, что приглашенный защитник Игоря Васильева пребывает в том еще шоке от признаний и поведения подзащитного.

— Алик, ты ведь понимаешь, что это «психиатричка»? — обратился к следователю адвокат, когда наконец расстался с клиентом.

— Конечно, Дмитрий Семёныч — коротко ответил следователь. — Психиатрическая экспертиза тут без вариантов.

Выйдя из изолятора, не сговариваясь, оба закурили, чтобы переварить всё услышанное от убийцы.

— И что, Алик, тебе по всем эпизодам есть чем обложиться? — спросил защитник. — Ну, кроме его показаний. Я ведь показания обязательно поставлю под сомнение, учитывая явно ненормальное состояние Васильева на момент допроса.

— Хозяин — барин. Семеныч, хочешь — ставь под сомнение, не хочешь — не ставь, — устало ответил следователь. — А с доказухой там богато. И по бомжу, и по девушке, и по старику, над трупом которого Васильева и взяли.

— М-да, — ответил адвокат и сердито отшвырнул окурок, не попав в урну. — Алик, если не секрет, как на него вообще так быстро вышли?

— Есть, Семеныч, такая страшная штука, как современный смартфон. Тварь та еще, чертовски умная и чертовски бесстрастная. Когда Васильев прятал тело бомжа, фонарика у него при себе не было, потому он пользовался встроенной камерой, вернее, ее вспышкой. Подсвечивал себе по ходу. Дальше объяснять?

Выпятив нижнюю губу, адвокат, как тяжелыми камнями, ворочал мозгами, но, так и не догадавшись самостоятельно, был вынужден попросить продолжения:

— И как его могла вспышка выдать?

— То ли от нервов, то ли от холода, то ли от неумения пользоваться камерой у Васильева получались фотографии каждый раз, когда он включал вспышку. Но не в этом самая подлость. В смартфоне Васильев настроил автоматическое размещение фотографий в одной из соцсетей, в его аккаунте.