Путь

И сейчас я уже очень сомневаюсь, что она закончится благоприятно. Да, пожалуй, я больше чем уверен в том, что эта эпоха станет последней эпохой разумного человека на этой планете. Уж не знаю, кто в этом виноват, и причастны ли людские руки к тому, что произошло… Но конец света уже наступил. И я не знаю, есть ли хоть что-то радостное в том, что я продолжаю дышать и могу писать эти строки. Не было ни одного прожитого дня с того момента, чтобы я не позавидовал тем, кто уже никогда не сможет ходить по этой земле. Хотя ходить они, как раз-таки смогут. Нынче чтобы уметь ходить, не обязательно дышать.

Они ехали по небольшому узкому мосту. Внизу неторопливо текли воды молчаливой Оби. Молчали и все четверо, сидящие в белом Солярисе: водитель и трое пассажиров. В дневное время суток разговор был слишком дорогим и опасным удовольствием. Любое проявление невнимательности, любая оплошность — и можно было лишиться жизни в считанные мгновения.

Они были вместе. Не так долго, чтобы считать себя друзьями, но достаточно для того, чтобы доверять друг другу. Доверять так, как ни один из них никому не доверял в прошлом, когда мир был совершенно другим. То было истинное доверие, о котором не суждено было узнать большей части населения планеты.

Они молчали, и это совместное молчание было красноречивее любых пустых слов, которые они могли произнести. Водитель внимательно смотрел на дорогу, постоянно выкручивая руль, чтобы объехать очередное препятствие в виде останков автомобилей или гор всевозможного хлама, непонятно как оказавшегося на проезжей части. Остальные смотрели по сторонам, каждый в своем направлении, дабы не пропустить что-то важное, что могло бы им хоть как-то помочь в их пути, либо то, что могло показаться угрозой их жизням.

Мост хорошо сохранился. Он крепко стоял над рекой, и единственным напоминанием о том, что по нему уже давно никто не ездил, были кучи мусора и листья, лениво порхающие над асфальтом от легких порывов ветра. Тот, что сидел на переднем пассажирском сиденье с развернутой картой в руках, пробормотал: «Северный мост». Водитель взволнованно сглотнул, остальные не обратили на это название никакого внимания.

Несмотря на раннее утро, стояла жаркая солнечная погода. Все четверо изнывали от духоты, обливаясь потом, однако все окна были плотно закрыты, и свежий воздух поступал только через систему вентиляции автомобиля. Использование кондиционера в сложившихся в мире обстоятельствах воспринималось как самое настоящее кощунство. С каждым днем находить бензин становилось все тяжелее. Несмотря на почти невыносимую жару в салоне и беспощадное солнце, буквально поджаривающее сидящих в машине сквозь стекла своими обжигающими лучами, никто не нарушал тишину жалобами или просьбами открыть окна. Воду пили редко, маленькими глотками. Она не была дефицитом, как топливо, однако каждый лишний глоток увеличивал вероятность остановки для справления нужды, что расценивалось как лишний ненужный риск. Они привыкли к таким трудностям, и не могли себе позволить даже малейших слабостей. По крайней мере, днем.

Мост закончился, и автомобиль продолжил движение по прямой дороге. По правой стороне среди деревьев, за дорожным ограждением проглядывались небольшие домики. На ближнем к дороге виднелась вывеска какого-то отеля. Дальше по обеим сторонам от узкой полоски асфальта двумя высокими стенами стоял сосново-березовый лес. Они проехали немного покосившийся указатель «КЕМЕРОВО 286», и дорога пошла направо плавным изгибом. Хлама стало попадаться заметно меньше, как и брошенных на дороге или обочинах автомобилей.

Через пару минут они оказались перед перекрестком. Единственный целый указатель говорил о том, что дорога налево вела в Пашино. Информация эта была заляпана в чьей-то крови и присохших кусочках чего-то более плотного, напоминавшего человеческий мозг. В траве прямо под указателем лежало тело. Солярис остановился, и водитель заглянул в карту, которую держал пассажир. Он молча ткнул пальцем в место чуть южнее моста, и остальные чуть заметно кивнули в знак согласия с ним. На самом деле, они понятия не имели, куда указал их водитель, но опыт подсказывал им, что лучше всегда с ним соглашаться. Во всяком случае, когда речь шла о направлении их дальнейшего движения.

Автомобиль свернул направо, съехав на грунтовую дорогу, и все увидели на столбе еле заметную табличку «ГОСТИННИЦА». Узенькая грунтовка по большей части находилась в тени от нависших над нею деревьев, и у каждого сидящего в машине по спине пробежал холодок. Несмотря на убийственную духоту, пропитавшую каждую пору их кожи. Это чувство было им уже до боли знакомым. Они даже придумали для него название: «потный страх». Один из задних пассажиров нервно хохотнул.

— Посмотри-ка, это же тот самый мост, по которому мы ехали утром!

— Да… Как рукой подать.

Двое, водитель Соляриса и передний пассажир, стояли на небольшой возвышенности, облокотившись на перила.