26 мин, 27 сек 13247
Шарлотта открыла глаза, улыбнулась и обхватила ручонками лесника за шею.
Свен ненамного опередил солнечный диск. Когда парень вошёл в деревню, тот только начинал подниматься из-за леса.
Сибилла уже сидела на своём крыльце, подняв морщинистое лицо в ожидании первых лучей. Свен остановился в нескольких шагах.
— Прекрасное утро, Свен!
Парень кивнул, словно старуха могла видеть. Она поманила его пальцем. Лесник подошёл ближе, прижимая к груди спящую Шарлотту.
— Этой ночью Чёрный Полуночник ушёл ни с чем. Может, и не приходил вовсе? Может, он оставил, наконец, в покое наших бедных детей? — бормотала старуха.
— Как только народ соберётся на площади, я скажу имя Чёрного Полуночника, — решительно заявил Свен.
Костлявая рука слепой крепко вцепилась в его запястье.
— Доведи меня до площади, Свен!
Парень лишь пожал плечами. Так они и шли по деревне; молодой лесник с ребёнком на руках и слепая старуха, вцепившаяся в рукав его охотничьей куртки.
— Смотри, не ошибись, Свен! — несколько раз по дороге сказала старая женщина.
Весть о том, что этой ночью никто из детей не пропал, облетела деревню. Альтендорфцы спешили на площадь перед кирхой. Когда Свен с Шарлоттой и Сибиллой добрели туда, вся деревня уже собралась. Все радостно обсуждали прошедшую без происшествий ночь. Глаза большинства родителей были красными от бессонницы.
Из кирхи вышел пастор и предложил вознести благодарную молитву. Затем крестьяне обратились к Уве.
— Ни на одном из домов звезды не было. Уве, являлся тебе прошлой ночью Чёрный Полуночник?
Всезнайка посмотрел на Свена, стоящего в толпе. Радостные альтендорфцы не замечали ни молодого лесника с ребёнком на руках, ни старой Сибиллы, стоявшей рядом.
— Приходил ко мне прошлой ночью проклятый Полуночник! И звезду я нарисовал на его доме!
Уве указал на Свена. И только сейчас люди с изумлением обратили внимание на неженатого, горбатого и кривого лесника, на руках которого спала очаровательная малышка. Тому не оставалось ничего другого, как выйти на середину круга.
— И сегодняшней ночью приходил ко мне Чёрный Полуночник! — возвысил голос Всезнайка. — Глаза его горели дьявольским огнём, а изо рта шёл серный дым. Уве, сказал он, передай им, — он обвёл взглядом толпу крестьян, — что теперь приду в любую ночь и без предупреждения. Проклятье усугубилось, и длиться оно будет вечно. А всё потому, что наш лесник спрятал от него чужое дитя!
Радость на лице людей сменилась страхом. И гневом, когда смотрели на Свена с ребёнком. Зловещая тишина воцарилась на площади.
— Прекрати пугать народ, Уве! — раздался молодой голос лесника. — Нет никакого проклятья! Я знаю, кто Чёрный Полуночник!
Толпа ахнула и подалась к нему.
— Откуда у тебя ребёнок, Свен?
Спросил, конечно же, Хайнц, любопытство которого родилось прежде него самого.
Лесник рассказал о том, как нашёл брошенного ребёнка в старом боне. Рассказал и о событиях сегодняшней ночи. Пусть не так складно, как Уве, но его никто не перебивал.
— Около своего крыльца я обнаружил след. След, как след, но башмаки такие только у одного человека в нашей деревне. Башмаки те сделаны в Лихтенхайне, тамошним мастером Зельцем.
Свен подошёл к пастору и пристально взглянул в бледное лицо Фрица — церковного сторожа, стоявшего рядом. Затем посмотрел на его ноги, обутые в полуразвалившиеся башмаки.
— А где твои новые башмаки, Фриц? Те, в которых ты на прошлогодний день Реформации купил в Лихтенхайне? Ведь это ты сегодня ночью приходил за Шарлоттой?
Белый как известь Фриц выпучив глаза, беззвучно разевал рот. Он был похож на рыбу. Переводил взгляд со Свена на пастора. И ещё искал кого-то в толпе.
Альтендорфцы сжав кулаки, двинулись к нему. Впереди был кузнец Вилле, младший сын того самого Бруно, который лично вздёрнул жида Соломона.
Но тут церковного сторожа закрыл своим тщедушным телом пастор Маркус.
— Не повторяйте ошибки, альтендорфцы! Мы же даже не выслушали беднягу.
Фриц потянул пастора за рукав и тот наклонил к нему ухо.
— Он хочет сказать мне что-то. Мы зайдём в кирху.
Через пару минут пастор один вышел из дверей церкви.
— Фриц говорит, что башмаки у него два дня назад украли.
— Чего только не скажешь, чтобы сохранить жизнь! — выкрикнул Вилле.
— Я верю ему, — отвечал пастор. — Он богобоязненный лютеранин и честный человек.
— Отдайте сторожа добровольно! — кричали из толпы. — Не вынуждайте нас совершать насилие в стенах Божьего храма.
Тут вперёд вышла старая Сибилла.
— Вилле, — обратилась она к кузнецу, — Как ты думаешь, сколько лет Фрицу?
Тот почесал косматый затылок.
— Где-то около сорока.
— А Полуночник творит свои тёмные дела столько же.
Свен ненамного опередил солнечный диск. Когда парень вошёл в деревню, тот только начинал подниматься из-за леса.
Сибилла уже сидела на своём крыльце, подняв морщинистое лицо в ожидании первых лучей. Свен остановился в нескольких шагах.
— Прекрасное утро, Свен!
Парень кивнул, словно старуха могла видеть. Она поманила его пальцем. Лесник подошёл ближе, прижимая к груди спящую Шарлотту.
— Этой ночью Чёрный Полуночник ушёл ни с чем. Может, и не приходил вовсе? Может, он оставил, наконец, в покое наших бедных детей? — бормотала старуха.
— Как только народ соберётся на площади, я скажу имя Чёрного Полуночника, — решительно заявил Свен.
Костлявая рука слепой крепко вцепилась в его запястье.
— Доведи меня до площади, Свен!
Парень лишь пожал плечами. Так они и шли по деревне; молодой лесник с ребёнком на руках и слепая старуха, вцепившаяся в рукав его охотничьей куртки.
— Смотри, не ошибись, Свен! — несколько раз по дороге сказала старая женщина.
Весть о том, что этой ночью никто из детей не пропал, облетела деревню. Альтендорфцы спешили на площадь перед кирхой. Когда Свен с Шарлоттой и Сибиллой добрели туда, вся деревня уже собралась. Все радостно обсуждали прошедшую без происшествий ночь. Глаза большинства родителей были красными от бессонницы.
Из кирхи вышел пастор и предложил вознести благодарную молитву. Затем крестьяне обратились к Уве.
— Ни на одном из домов звезды не было. Уве, являлся тебе прошлой ночью Чёрный Полуночник?
Всезнайка посмотрел на Свена, стоящего в толпе. Радостные альтендорфцы не замечали ни молодого лесника с ребёнком на руках, ни старой Сибиллы, стоявшей рядом.
— Приходил ко мне прошлой ночью проклятый Полуночник! И звезду я нарисовал на его доме!
Уве указал на Свена. И только сейчас люди с изумлением обратили внимание на неженатого, горбатого и кривого лесника, на руках которого спала очаровательная малышка. Тому не оставалось ничего другого, как выйти на середину круга.
— И сегодняшней ночью приходил ко мне Чёрный Полуночник! — возвысил голос Всезнайка. — Глаза его горели дьявольским огнём, а изо рта шёл серный дым. Уве, сказал он, передай им, — он обвёл взглядом толпу крестьян, — что теперь приду в любую ночь и без предупреждения. Проклятье усугубилось, и длиться оно будет вечно. А всё потому, что наш лесник спрятал от него чужое дитя!
Радость на лице людей сменилась страхом. И гневом, когда смотрели на Свена с ребёнком. Зловещая тишина воцарилась на площади.
— Прекрати пугать народ, Уве! — раздался молодой голос лесника. — Нет никакого проклятья! Я знаю, кто Чёрный Полуночник!
Толпа ахнула и подалась к нему.
— Откуда у тебя ребёнок, Свен?
Спросил, конечно же, Хайнц, любопытство которого родилось прежде него самого.
Лесник рассказал о том, как нашёл брошенного ребёнка в старом боне. Рассказал и о событиях сегодняшней ночи. Пусть не так складно, как Уве, но его никто не перебивал.
— Около своего крыльца я обнаружил след. След, как след, но башмаки такие только у одного человека в нашей деревне. Башмаки те сделаны в Лихтенхайне, тамошним мастером Зельцем.
Свен подошёл к пастору и пристально взглянул в бледное лицо Фрица — церковного сторожа, стоявшего рядом. Затем посмотрел на его ноги, обутые в полуразвалившиеся башмаки.
— А где твои новые башмаки, Фриц? Те, в которых ты на прошлогодний день Реформации купил в Лихтенхайне? Ведь это ты сегодня ночью приходил за Шарлоттой?
Белый как известь Фриц выпучив глаза, беззвучно разевал рот. Он был похож на рыбу. Переводил взгляд со Свена на пастора. И ещё искал кого-то в толпе.
Альтендорфцы сжав кулаки, двинулись к нему. Впереди был кузнец Вилле, младший сын того самого Бруно, который лично вздёрнул жида Соломона.
Но тут церковного сторожа закрыл своим тщедушным телом пастор Маркус.
— Не повторяйте ошибки, альтендорфцы! Мы же даже не выслушали беднягу.
Фриц потянул пастора за рукав и тот наклонил к нему ухо.
— Он хочет сказать мне что-то. Мы зайдём в кирху.
Через пару минут пастор один вышел из дверей церкви.
— Фриц говорит, что башмаки у него два дня назад украли.
— Чего только не скажешь, чтобы сохранить жизнь! — выкрикнул Вилле.
— Я верю ему, — отвечал пастор. — Он богобоязненный лютеранин и честный человек.
— Отдайте сторожа добровольно! — кричали из толпы. — Не вынуждайте нас совершать насилие в стенах Божьего храма.
Тут вперёд вышла старая Сибилла.
— Вилле, — обратилась она к кузнецу, — Как ты думаешь, сколько лет Фрицу?
Тот почесал косматый затылок.
— Где-то около сорока.
— А Полуночник творит свои тёмные дела столько же.
Страница
7 из 9
7 из 9