Двоедушник

Со временем сочинишь какую-нибудь причину, позволяющую тебе убивать неугодных, оправдывающую нестерпимое желание охотиться. А может, уже что-то подобное сочинил? Например, защита Николая от надуманных врагов? Нет, ты не остановишься. Постепенно в твоем восприятии сотрутся границы между дозволенным и недозволенным, и тогда тебя уже ничего не остановит от охоты. Ты перестанешь таиться, не будешь более скрывать убийства людей за неразгаданными исчезновениями и несчастными случаями. А потом, поверь, очень скоро, ты сочтешь угрозой самого Николая и в один не самый добрый для него день не позволишь настоящему хозяину тела вернуться.

— Я никогда не причиню ему вреда, — протестующе прорычал лесной дух, резко обернулся, готовый кинуться на обидчика, и остолбенел от увиденного.

— Причинишь, — самого Володи не было, только его голос. — Двоедушники всегда заканчивали именно так.

Морда лесного духа преобразилась, сделалась плоской, безгубый рот от уха до уха раскрылся, и длинный язык завертелся змеей в поисках противника. Вот только перед нежитью, обрядившейся в человеческое тело, ничего не было. Вообще ничего. Лишь бесконечная пустота, тяжелая тьма, гнетущая и одновременно с этим притягивающая все, что возможно и невозможно. Свет фонарей с улицы и прилегающих дворов ручьями и реками тянулся к этой холодной тьме, впадал в нее, как в океан, чтобы более не вырваться за пределы. Двоедушник увидел это в один короткий миг, а затем и его собственный взор втянулся в великое и бескрайнее ничто.

То ли лесной дух, подчиненный чужой воле, шагнул навстречу голодной тьме, то ли черное покрывало, затрепетав и выгнувшись, само приблизилось. Двоедушник жалобно взвыл, когда его тело стало жадно затягивать во тьму, выкручивая конечности, ломая с хрустом кости и с чавканьем разрывая плоть. Наконец, обратившись в серую пыль, он растворился в черноте без остатка.

Поступки родных — вроде бы умных взрослых людей — иногда могут наложить отпечаток на всю нашу жизнь. Чаще всего поступки эти вызваны благими помыслами, думал Володя Миккоев, неспешно возвращаясь домой. Дед Николая всего-навсего хотел спасти внука, и им двигало отчаяние. Язык не повернется осуждать. Однако сокровенные знания лишь отсрочили смерть мальчика, не более. Спасти родного человечка старый колдун мог только единственным способом, поскольку иных, вероятно, не знал. Он предложил тело внука одному из лесных духов, сотворив двоедушника — обычного человека днем и нежить по ночам.

Ощущение бессилия толкает на необдуманные шаги, а когда содеянного не исправить, остается лишь надеяться, что близкий человек не повторит судьбы тех, кто становился двоедушниками прежде. Дед Николая Пиминова тоже надеялся. Он мог оставить внука при себе и учить его, как жить человеком, как договариваться с лесным духом, не позволять ему лишнего. Дед мог рассказать внуку горькую правду и убедить его до конца дней скрываться от людей. Хотя, подумал Володя, и это не выход, ведь человеческая половина двоедушника всегда толкает его к людям.

Володю Миккоева многому научила его бабушка, после того, как в пять лет с ним случилась беда — он утонул в озере. В определенной степени ему, в отличие от Николая Пиминова, повезло куда больше, потому что бабушка не отдала его нежити, полагая их всего лишь неловкими гостями в этом мире. Она предложила его самой Тьме, предвечной и могущественной.

И что бы по этому поводу не говорила мама Серёги Макарова, главный колдун над всеми колдунами — это вовсе не старик-вепс.